Более десяти лет его носило за многие тысячи миль отсюда – в Калифорнии или на орбите, – и вот он вернулся.
Тигр, сменивший полоски.
Зeб Мэйхью никак не мог уснуть. Он ворочался на старой скрипучей кровати, вдыхая влетавший в открытые окна острый запах моря и зная, что чуть дальше, но совсем близко, спала Румер. Совсем как в детской игре: чем меньше ты стараешься о ком-либо думать, тем больше мысли об этом человеке лезут тебе в голову. Он уговаривал себя успокоиться, забыть ее, но, увы, это ни к чему не привело.
«Уроки, выученные на собственных ошибках…» Слова Винни так и звенели у него в ушах.
Он сам все испортил. Разбил сердце доброй девчушки, которую когда-то так любил. Чтобы исправить ошибку, он приехал домой – туда, где для него всегда сияли звезды. Он не думал, что она вновь станет ему другом, не говоря уже о взаимной любви, но надеялся вернуть хотя бы малую часть того, что у них было. Но больше всего ему хотелось узнать, сможет ли Румер простить его.
Как она это называла? Да, точно, магическая нить. Связь, та, что напрямую соединяла их души и сердца. Ему было достаточно просто ухватиться за эту нить, чтобы почувствовать их близость. Не потерять ее. Зеб подумал о том, сколько же раз он это делал. Он помнил, как трепетало ее сердце, когда они разделили свой первый поцелуй, еще только учась быть вместе.
Он помнил вечера у болот со спальным мешком и фонарем, в их тайном убежище, где он узнал, каково это – влюбиться в лучшую подругу. Хотя в нем бушевало яростное желание, он слишком уважал ее и не позволял себе ничего кроме ночных поцелуев. Тогда он думал, что у них еще будет предостаточно времени и на прочие забавы, но сам же и уничтожил их будущее своими руками.
– Твою мать, – вздохнув, выругался он сквозь зубы.
Ему казалось, что он никогда и не уезжал с Мыса. Он мог поклясться, что если б очутился на улице с завязанными глазами, то без труда нашел бы дорогу обратно. Он знал, что, выйдя под звездное небо, обязательно увидел бы ее. Хотя в темном бархате неба уже давно желтела луна, а в окнах всех соседских домов не горел свет, инстинкты призывали Зеба выбраться из постели – нельзя было терять ни минуты.
Летний полуночный воздух приятно щекотал ноздри. С востока до самого берега море скрывала тончайшая дымка. Коттедж Винни стоял прямо над скалами – скалами, где Зеб и Румер каждое лето ловили крабов. Элизабет не выказывала особого интереса к подобным развлечениям. «Ракообразные и морские водоросли меня не прельщают», – говорила она, наблюдая за тем, как Румер и Зеб спускались вниз, прихватив с собой ведра и наживку.
Сойдя с крыльца, Зеб босиком пробежался по траве. Потом отыскал взглядом дом Румер. И, вместо того чтоб повернуть налево, пошел прямо к склону. Камни под ногами были еще теплыми после солнечного дня. Спрыгнув к воде, он увидел, что прилив был в самом разгаре. Небольшие волны щекотали его пальцы и лодыжки, призывно маня в гости. Оглядевшись, он убедился, что кроме него тут никого не было, стянул футболку и шорты и нырнул в тихую бухту.
Июньская вода была чертовски холодной, и его тело словно пронзило электрическим разрядом. В то же мгновение отсчет времени замедлился, а затем и вовсе понесся в обратную сторону – год за годом, – и вот ему снова стало пятнадцать. Он чувствовал, будто Румер плывет рядом с ним и они прикасаются друг к другу. Заплывы вокруг Мыса всегда доставляли ему ни с чем не сравнимое удовольствие. Соленая вода прощала все: она смывала грехи земной жизни, и человек будто рождался заново. Будущее было полно надежд. Он уже владел звездами, ему оставалось лишь добраться до них. И ничто не могло остановить его.
Сейчас же, перевернувшись на спину, он увидел вместо звезд лишь сизый туман, которым заволокло небо. От такого разочарования он даже замер. Но было одно надежное место, – где он надеялся все же увидеть звезды. Он был уверен в этом, так же как в том, что его звали Зеб. Он стал грести назад, вылез на берег, смахнул с себя капли морской воды и натянул одежду на мокрое тело. Теперь он намеревался исполнить задуманное любой ценой.
Он срезал путь через задние дворы соседских домов по знакомой тропке. Жителей Мыса не волновали проблемы в неприкосновенности границ частной собственности; земельные участки сливались воедино. Их разделяли лишь обветшалые изгороди из бамбука с бирючиной, в которых многие поколения детей проделывали дыры для большего удобства. Зеб знал их все и, миновав улицу, вскарабкался на холм Гекаты, перескочил штакетник и попал на свой старый двор.
Самый темный закуток на Мысе Хаббарда был таким же заросшим, как и прежде. Почувствовав приближение человека, звери быстро попрятались в кусты. Он слышал, как колышутся травы и шуршат ветки. Посмотрев на коттедж семейства Ларкин, он явственно ощутил присутствие Румер – словно та магическая связь никуда и не исчезала, – и понял: она дома.
В окне он заметил своего бывшего тестя. Сикстус засиделся допоздна – перед ним на обеденном столе были расстелены морские карты. Его спина напоминала вопросительный знак, а руки были скрюченными, морщинистыми. Как ни странно, но Зебу все еще казалось, что ему пятнадцать: все те печальные годы так и не обрушились на него. Он был обыкновенным пацаном с Мыса, еще не вкусившим бед и разочарований взрослой жизни, и у Сикстуса не было ни малейших причин, чтоб сердиться на него. На короткое мгновение он почти сумел забыть о своем падении с небес.
Рассматривая свой старый дом, Зеб перебирал в уме сотню возможных способов попасть внутрь. Он мог приподнять стекло в кухонной двери, отковыряв палкой замазку, просунуть руку и открыть щеколду. Он мог снять с торца проржавевшую решетку и спуститься в подвал. Или мог просто обойти дом и залезть на крышу по кладке дымохода…
– Ключ на прежнем месте.
Эти слова были похожи на удары острым ножом. Услышав ее голос, Зеб сразу обернулся. Сердце у него бешено колотилось, застряв где-то на полпути между мечтаниями юности и реальностью настоящей жизни. Румер стояла в темноте, белым пятном выделялась ее рубашка.
– Румер, – выдавил он.
– Мне уже рассказали о вашем появлении, – сказала она.
– Да, мы приехали сегодня днем…
– Новости здесь разлетаются быстро, – сказала она, и он похолодел от ее ледяного тона.
В свете лампы он смог отчетливо разглядеть женщину. Ее волосы напомнили ему цвет поля пшеницы – смесь серебра с золотом. Он двинулся вперед, словно желая заключить ее в братские объятия, однако она сделала маленький, но решительный шаг назад. Как оказалось, ей было невыносимо его общество. Даже на таком расстоянии он уловил гнев и неведомую прежде твердость во взгляде ее голубых глаз.
– Ты пришел проведать свой старый дом? – спросила Румер.
– Да. Я слышал, его опять продали…
– Вывеску сняли неделю назад. – Она отошла к высокой траве. – Ты объявился прежде новых владельцев…