– Черт возьми! Так вот в чем дело! С меня довольно ваших безумных бредней…
Но в Зебе уже взыграли эмоции, и теперь он мог думать лишь о том, как бы набить Франклину морду.
– Все дело в Куин, – тихо сказал он, борясь с желанием перепрыгнуть через ограду и пинком запустить своего собеседника в направлении ближайшей туманности.
Словно почуяв угрозу в его словах, Франклин охнул. Поправив манжеты рубашки и жакета, он сделал большой шаг назад. Глядя на него, Зеб взял себя в руки, подавив свой животный порыв распотрошить беднягу на части.
– Нельзя приехать на Мыс Хаббарда, – сказал Зеб, – наворотить дел, а потом надеяться, что люди не будут расстраиваться по этому поводу.
– Если они расстроены, – ответил Франклин, – это их проблемы, а не мои.
Зеб улыбнулся. Ему было нечему радоваться, но его переполняло сочувствие к Румер; и что удивительно, оно было обращено на Тэда Франклина.
– Вы все узнаете, – сказал Зеб, – когда поживете здесь. Постепенно они простят вам то, что вы сделали с землей, и примут в свою семью. Возможно, на это уйдет лет десять, но так уж у них заведено… Если с ним ничего не случится, то Сикстус Ларкин пригласит вас поплавать под парусом, а Винни Хаббард запишет вашу жену в почетные члены les Dames de la Roche – хоть вы и задумали взорвать все свои roches… Румер возьмет ваших детишек под свое крыло и научит их вести списки всех увиденных птиц… может быть, вам повезет, и вы встретите единорогов или призраков. Ведь это чертовски волшебный край.
– Вы окончательно свихнулись, – пятясь к дому, сказал Франклин.
– Да, – глядя ему в спину, признал Зеб. – И ничего тут не попишешь…
Буквально в то же мгновение он услышал урчание мотора спортивного автомобиля; посмотрев на улицу, он увидел, что по Крестхилл-роуд катил классический «бьюик» с откидным верхом в сопровождении «плимута». Машины остановились у подножия холма Франклина, и из них высыпала компания подростков. Водитель и пассажир из «бьюика» – невысокого роста светловолосые мальчишки-близнецы – окинули коттедж собственническими взглядами.
– У тебя настоящий пляжный домик, Барт! – крикнула одна из девчонок из «плимута». – Здрасьте, мистер Франклин!
– Ага, – проигнорировав отца, кратко ответил парнишка. Они с братом были выряжены ничуть не хуже самого Тэда Франклина: их одежда словно сошла со страниц каталогов мод, и, похоже, они еще не успели к ней толком привыкнуть. – Но выглядеть он будет совсем по-другому. Мы снесем этот зеленый сарай и построим что-нибудь приличное.
– Барта и Лэнса Франклинов устроит только усадьба! – рассмеялась девчушка.
– В точку, – согласился этот паренек. Открыв багажник авто, он достал оттуда полотенца и складные стулья. Его друзья извлекли те же принадлежности из «плимута». Они готовились поплавать и отдохнуть на пляже, прихватив с собой стопку коробок с пиццей.
– Это ваши сыновья? – тихо спросил Зеб.
Франклин, все еще бледный после их разговора, пропустил вопрос мимо ушей, и Зеб прекрасно понимал почему.
– У нас есть частный спуск к пляжу, – сказал один из близнецов с напускным безразличием. – Вот по этой тропинке к лестнице…
– По правде говоря, это не совсем частный спуск, – обратился к нему Зеб. – Им пользуются все, просто он проходит через ваш двор.
Подросток глянул на Зеба так, словно тот был грязным куском жвачки на подошве его башмака.
– Я знаю, – с улыбкой продолжил Зеб. – Я жил здесь, когда был в вашем возрасте.
Мальчишка никак не отреагировал на замечание Зеба; он не стал представлять своих друзей отцу, и, судя по всему, такое поведение сына было Тэду не в новинку. Чувствуя угрызения совести, Зеб пожалел о том, что недавно хотел накинуться на него с кулаками.
Франклин развернулся и ушел. Собирая упавшие на землю корни лилий, Зеб был на седьмом небе от счастья. Оказалось, что у кого-то отношения с сыновьями складывались еще хуже, чем у него с Майклом. А они-то как раз день за днем восстанавливали то, что было ими совсем утрачено. Майкл защищал Куин и очень гордился этим. Он неустанно твердил, что женится на ней, и хотя Зеб считал это совершенно бредовой идеей для таких юных лет, ему удавалось сдерживаться и не облекать свои мысли в слова.
Космос, магазины с постельными принадлежностями и кроватями… не было никакой разницы в том, где ты работал. В миллионе миль отсюда или чуть дальше по улице: все зависело от того, что было внутри, в твоем сердце. Мало-помалу Зеб осваивал эти азы, которые ему преподавала Румер.
Флаг Винни хлопал на ветру, его лазурное полотнище сливалось с небесным фоном, оставляя заметным лишь белый девиз: Qut Transtuht Sustinet…
Вопрос заключался в следующем: кто кого и куда пересадит? Он – Румер в Калифорнию или она его обратно на Мыс Хаббарда? Одному из них предстояло вытянуть свои корешки и переехать, потому что Зеб понимал: им ни за что не продержаться очередную зиму друг без друга. И вот, сидя на земле и наблюдая за трепетавшим в порывах морского бриза флагом Коннектикута, он ощутил комок в горле. Потому что хоть он и любил этот край больше всего на свете, жизнь его была связана со звездами, да к тому же управление НАСА подарило ему собственную лабораторию.
В Калифорнии.
Румер еще не нашла подходящую конюшню для Блю. Либо они находились чересчур далеко – в сорока минутах скитаний по проселочным дорогам, на пароме через реку Коннектикут, а то и на окраинах Хоторна, – либо были слишком запущены, с пожароопасными условиями содержания животных и старой прокисшей соломой. Проезжая города и сёла, она начала думать о том, как же ей нравился этот уголок мира и какой чудесной казалась ей южная часть Новой Англии.
Огромные клены, белые церквушки, красные амбары и хлева, виды на речку, парусники у причалов. Она знала названия всех полевых цветов, росших вдоль обочин, и отлично разбиралась в том, на каких фермах покупать помидоры и персики. На почтовых ящиках мелькали фамилии ее бывших учеников: повзрослев, многие из них поселились прямо здесь.
Это была родина Румер, разве нет? Когда Сикстус завершит свое путешествие, то он непременно возвратится сюда, ожидая встретить ее на пороге дома. Он очень постарел. Они не затрагивали эту тему, но Румер всегда знала, что поддержит его и в болезни, и в радости. Для него не будет ни домов престарелых, ни палат с сиделками по вызову. Он останется здесь, на Мысе Хаббарда.
Блю тоже обожал эти места. Он был истинно коннектикутским конем: для него стали родными и широкие поля с солоноватым воздухом, и каменные стены, и низко летавшие по ночам совы.
Но пока Румер крутила руль пикапа, ей стало казаться, что она пыталась в чем-то убедить себя. Потому что как бы она ни хотела верить в то, что никогда не сможет покинуть этот край, ее сердце раздирали совершенно иные чувства. Конечно, Мыс Хаббарда всегда был и будет ее домом, но как она могла спокойно сидеть в нем, зная, что упустила свой шанс провести остаток жизни вместе с Зебом?