Она уронила палку и закрыла глаза. Ей страстно захотелось сейчас стать волшебницей. Ей казалось, что у нее кипит кровь и звенит под волосами. Но это было о г жары и ветра Магия девочек с побережья ушла… Эмма ушла…
– Я не могу, – прошептала Мэделин. Стиви крепко сжала ее руки.
– Прости, – сказала она. – Я не должна была доводить тебя до этого.
– Я подумала об Эмме, – сказала Мэделин, и ее глаза наполнились слезами. – Как она любила пляж. Как будто она была здесь.
– Она здесь, – сказала Стиви. – Она в нашей любви к ней.
Мэделин покачала головой, и из ее глаз полились слезы. Она не могла рассказать Стиви о том, что она ощущает на самом деле, признаться в том, что она чувствовала к Эмме не долгую искреннюю любовь, а какую-то извращенную, запутанную неприязнь за то, что она делала с Джеком и Нелл…
– Ее здесь нет, – проговорила Мэделин, пытаясь сохранять контроль над своим голосом.
Ей хотелось бежать и кричать. Если она не сдержит себя, то расскажет Стиви все: каждую мелочь из того, что Эмма говорила ей, выражение лица Джека, когда Мэделин выложила ему все – все целиком.
– Мэдди, – сказала Стиви, в ее глазах была тревога.
Мэделин крепко зажмурила глаза. «Эммы здесь нет», внушала она себе. Теперь она была. Синдром фантомной невестки вернулся опять. Пребывание рядом со Стиви вызвало его, как безумие. Правая сторона ее тела зудела. Правая рука протянулась, чтобы опуститься Эмме на плечи, обхватить ее, вернуть ее домой, в семью, в жизнь – во все, частью чего она была.
– Давай вернемся на общий пляж, – предложила Стиви мягко.
Мэделин кивнула. Когда они шли назад, она оглянулась через плечо: круг оставался на том самом месте, где она его начертила. Волны лизали берег, начинался прилив. Скоро круг смоет – совсем как тот, первый, который начертила Эмма много лет назад.
На самом ли деле она верила в волшебство?
Она подумала о сумасшедшем желании поверить во что-то, об острой тоске, которая бывает у молоденьких девушек. Им – Эмме, Стиви и Мэделин, девочкам побережья, необходимо было окружать себя символами солнца и луны, песка и моря, чтобы убедить самих себя, что все это будет продолжаться всегда. Они убедили себя в магии побережья.
Как глупо.
К тому времени, когда Стиви и Мэделин пробрались назад по тропе и приблизились к общему пляжу, Мэделин прогнала и слезы, и следы «магического» круга. Ей ужасно хотелось шампанского. Чем быстрее она сможет вернуться в дом Стиви, тем будет лучше.
Но пока они шли вдоль берега, ступая босыми ногами по воде, любое впечатление действовало на нее еще сильнее.
– Я смотрю на детей этого возраста и думаю о… – начала Мэделин, глядя на маленькую девочку, около четырех лет, аккуратно похлопывающую лопаткой по песчаному замку, чтобы сделать его еще больше и красивее.
Ее мать помогала ей, украшая сверху ракушками. Мысли Мэделин заполнила Нелл, и она оглянулась. Глаза ее были полны слез.
– О чем ты думаешь, Мэдди?
Мэделин не могла признаться, поэтому она сделала вид, что ничего не слышала. Они продолжали идти по мокрому песку, чувствуя, что волны подбираются к лодыжкам. Вода опять смыла ее вспыхнувшие эмоции, заменив их на ощущение мирного солнечного дня. Прилив прибывал, и Мэделин чуть не наткнулась на мальчишку, выбегавшего из-под волны. Она схватила Стиви за руку, едва не повалив ее при этом.
Смеясь, Стиви плеснула водой на Мэделин, которая подняла фонтан брызг. Капли были такие холодные и соленые, и они брызгали друг на друга, играя и хихикая, как будто снова стали подростками. Мало-помалу они заходили все глубже – Стиви в шортах и рубашке без рукавов и Мэделин, приподнимавшая свою длинную юбку.
– Давай искупаемся, – вдруг предложила Стиви, сверкнув из-под челки глазами.
– Мы же одеты!
– Кого это заботит? Пошли за мной!
– Это что-то вроде того, что делала твоя бешеная тетка! Или женщина, которая прошла половину кругосветного путешествия на грузовом пароходе. Можно плавать в платьях на курортах Портофино или Позитано, или, я не знаю, где-то еще в таких же сногсшибательных местах! Но я не могу этого делать на глазах всех этих добропорядочных граждан.
– Это же пляж!
– Да, дорогая, но мы же в платьях.
– Мы – Зельда, а жизнь – фонтан! – воскликнула Стиви, ныряя в воду и всплывая.
Мэделин видела ее такой, какой всегда ее помнила: нетерпеливой и возбужденной в отношении секса или любви к жизни. Она следила, как Стиви плывет к молу и назад, ее темная голова блестит, как голова тюленя.
– Тебе принести купальник? Хочешь, пойдем и переоденемся? – спросила Стиви, выходя из воды.
– Пожалуйста, я не взяла купальник.
Шампанское и радость встречи заставили Мэделин не помнить о своей внешности, которой она в горе совсем перестала заниматься. Но теперь, когда она увидела стройную фигуру своей подруги, ее мускулистые ноги и руки, ее тонкое лицо и высокие скулы, она внезапно почувствовала все свои лишние килограммы и отступила на два шага назад с мелкой воды.
– Ты иди, – сказала она Стиви. – Поплавай.
– Без тебя не пойду, – сказала Стиви, в ее глазах блеснул огонек, когда она выскочила из воды и встряхнула головой, как мокрая охотничья собака. Она схватила Мэделин за руку. – Но я беру с тебя обещание до конца лета еще вернуться ко мне и поплавать вместе.
– Ты, должно быть, ведьма, – пробормотала Мэделин с принужденной улыбкой. – Но я скажу тебе прямо сейчас: не получится. Разве что с применением обряда черной магии. – Она страдала от жары, неловкости телесной и душевной.
Теперь этот берег напоминал ей о последнем дне, проведенном с Эммой. Неожиданно ей показалось, что эта ее поездка была большой ошибкой.
Стиви, мокрая насквозь, двинулась вдоль берега, мимо всех людей, входивших в воду и выходивших из нее, мимо женщины в пляжном кресле, мимо детей, строивших замок из песка. Мэделин схватила ее за руку:
– Ты не против, если мы сейчас вернемся к тебе домой? Там так хорошо…
– Конечно. Пошли, – сказала Стиви. Они взяли свою обувь и двинулись коротким путем – по деревянному мостику через ручей, вверх по лестнице, затененной старыми деревьями. Они свернули налево по незаметной тропе, о которой Мэделин забыла, вымощенная камнем дорожка через подстриженный кустарник вела прямо к коттеджу Стиви. Мэделин смотрела вверх на кроны деревьев, раскинувшиеся над ними, освежающие сияющее небо своими широкими листьями, и чувствовала комок в горле.
По дороге Стиви стряхивала с себя капли. Потом Мэделин увидела, как она нагибается, собирая мелких жуков с кустов гортензии. Она улыбнулась Мэделин и объяснила:
– Для птицы.