– Это правда, – сказал Генри. – Но не думаю, что тебе нужно Пурпурное Сердце. Твое сердце и так в прекрасной форме.
– Я знаю, – сказала она, стоя рядом с Нелл. – Я думаю, что ты прав.
– И еще: будь сегодня особенно внимательна. Дело в том, что мы с Дорин продемонстрируем тебе, как правильно вести себя при венчании. Хорошее получает тот, кто умеет ждать.
– Ты говоришь о себе или обо мне?
– О нас обоих, дитя мое, – сказал Генри. – Согласись, что у нас есть печальный опыт тернистого пути. Но приходит время, когда мы находим спокойную надежную гавань.
Джек и Мэделин, любезно предложив другим воспользоваться машинами, пошли пешком.
Церковь находилась в двадцати минутах хода, за Бельвю-авеню, немного ниже мемориала Боливара. Они шли быстро, чтобы не опоздать. День был сияющий, ясный, великолепный. Джек невольно вспоминал давние сентябрьские дни, когда он ходил вместе с сестрой в разные места – в школу, в парк Гудвина, на теннисные корты. Воспоминания о прошлом становились яснее с каждым шагом.
– Как это вышло… – начал он, но она в тот же миг сказала:
– Как получилось, что ты прилетел сюда…
Оба засмеялись, а потом Мэделин сказала:
– Говори ты первый.
– Хорошо, – сказал Джек. – Как это вышло, что ты сидела здесь вместе со Стиви, когда мы с Нелл прилетели сюда?
– У меня своя теория, – сказала она. – Но скажи, что ты подумал.
Он покачал головой:
– Сам не знаю. Я знаю только, что мне необходимо было увидеть вас обеих. Свадьба Генри послужила для меня поводом, чтобы прилететь сейчас, в этот уик-энд, Нелл не допускала и мысли, что мы не поедем. Мы пришли в гостиницу, и Аида сказала мне, что Стиви обедает на пляже, немного ниже Клифф-Волк. Она объяснила, где этот ресторан, и я направился прямо туда.
– И увидел нас.
Джек кивнул:
– Вы обе оказались здесь.
– Когда я увидела твое лицо, единственно, что пришло мне в голову, это: «он ненавидит меня – сейчас он повернется и уйдет». – Ее голос прервался.
– О, я никогда не ненавидел тебя, Мэдди… совсем нет…
– Но я думала, что ненавидишь, – сказала она, – потому что весь последний год я сама себя ненавидела.
– Почему у тебя появилось такое чувство?
– Ты мой старший брат, Джек. Я знала, что, если уж ты отвернулся от меня так, как это было, значит, я совершила что-то чудовищное. Иначе ты простил бы меня.
– Разве не могло быть, что я был глуп и совершил огромную ошибку?
– Ты мой старший брат, – повторила она, и эти слова были такими простыми и бесхитростными, что они больно укололи Джека. – Чего я только не передумала – я виновата в том, что потащила Эмму в эту поездку, я виновата в том, что передала Джеку все, что она мне сказала… если бы не я, то никто ничего не узнал бы… я ни в чем не была уверена, я не понимала, почему ты перестал разговаривать со мной – потому ли, что Эмма мне все рассказала, или потому, что она умерла.
– Я сам ничего не понимал, – сказал Джек.
Подъем наверх становился круче. Мэделин тяжело дышала. Сестренка всегда была чуткой, отзывчивой девочкой; у нее было любящее сердце. И она всегда обожала своего старшего брата. Он чувствовал это и теперь, замедляя шаги, чтобы идти рядом.
– Я только хотела помочь, – сказала Мэделин. – И смотри, что я наделала…
– Ты помогала как могла, Мэдди, – сказал он. – Ты видела, что Эмма несчастлива, и ты хотела побыть с ней, дать ей возможность выговориться.
– Я повезла ее на пляж, – сказала Мэделин, – потому что это было то место, где она всегда была счастлива. Я думала, что если мы сможем лечь на песок, поплавать, поболтать ногами в соленой воде… Я надеялась, что море смоет ее боль и она сможет вернуться назад, в то время, когда она тебя любила.
– Это все из-за моей работы, – сказал он.
– Разве можно этим оправдать ее? – спросила Мэделин.
– Я не знаю, – ответил Джек. – Кажется, могу.
– Не можешь, – сказала Мэделин, – потому что существует Нелл.
Когда они дошли до вершины холма, поток машин стал двигаться в обоих направлениях. Холодный бриз долетел до них с гавани. Тротуар был испещрен тенями от раскидистых крон высоких деревьев. Джек взглянул на Мэдди, заметив, что ее дыхание участилось. Он чувствовал ее любовь – к себе, к Эмме и особенно – к Нелл. Он хотел бы сделать счастливыми всех, прямо сейчас, в это мгновение.
– Я никогда не забываю о Нелл, – сказал он.
– Эмма собиралась уйти…
– Знаешь, что я думаю? – спросил Джек. – Она не смогла бы уйти.
Глаза Мэделин расширились.
– Она могла говорить, что собирается это сделать. Ей действительно хотелось покончить с чем-то, что тяготило ее. Но Эмма никогда не смогла бы бросить Нелл – во всяком случае, навсегда. Я знаю это, Мэдди. И ты тоже знаешь.
– Я думала, что ты бросил меня навсегда, – сказала Мэдди.
Сильный ветер шуршал листвой над их головами, считалось, что все еще продолжается лето, но опавшие листья уже напоминали об осени. Джек хорошо слышал ее голос сквозь шум проезжавших внизу машин и порывов ветра, она шагнула ближе к нему и взяла его за руку.
– Я никогда не сделал бы этого, – сказал он. – Ты моя сестра.
Дальше они шли молча. Джек думал обо всех прогулках, которые они совершали вместе. Это было время, когда она получила свое первое «С» по тестированию в школе. И когда она стала ходить на игровую площадку, прежде всех одноклассниц. И тот день, когда они искали ее потерявшегося котенка. И утро, когда хоронили их мать и они, как сейчас, рядом шли в церковь.
– Я так рада, что ты вернулся, – сказала она. – Как бы то ни было, это произошло. Это случилось…
Он ждал, уже зная, что она скажет.
– Это случилось из-за Стиви?
– Благодаря Стиви это произошло быстрее, – ответил он. – Но рано или поздно это произошло бы.
– Стиви действительно любит Нелл, – сказала Мэделин. – И я думаю…
Джек замер, его сердце почему-то забилось сильнее.
– Что? – спросил он.
– Она любит и тебя.
– Это похоже на правду, – сказал он. – В общем, это взаимно.
– Тогда что же ты делал в Шотландии? – спросила она.
– Пытался понять, как скоро я смогу вернуться назад.
– Назад? Он кивнул:
– Я подал заявление в IR. Моя здешняя фирма не может опять принять меня на работу – в контракте, который я подписал, есть такой пункт. Так что пока у меня есть свободное время, и я думаю заняться проектом Аиды, ее замком.