Он совершенно не собирался ее душить. Просто слишком понадеялся на фактор внезапности и на то, что цепочка снимется без труда. Не знал о замке с секретом. Думал, подкрадется к качелям, сдернет и убежит, ему секунд хватило бы. Но застежка не поддалась, и он потащил ее, легкую, оцепеневшую, в укрытие, за будку, сжал горло – случайно получилось, он не хотел причинить ей зло. Она закричала. Ничего не оставалось, как убежать. Счастье, что удалось.

Но желание подать знак и избавиться самому от семилетней муки преследовало его день ото дня сильнее. Из той самой телевизионной программы он запомнил фамилию человека, у которого проведет лето сестра. Знакомое лицо, известная фамилия. Нашел его в интернетовском поиске мгновенно, с фотографиями, рабочими координатами. Домашний адрес узнать не составило труда.

Подъехал туда и вновь удивился, какие судьба сплетает узоры: семейство сестриных благодетелей шумно загружалось в машины. Девочка уже сидела в «мерседесе» редкой для Москвы модели.

Он, не скрываясь, ехал за ними почти до самого их дома. Но наглеть окончательно не стал. Понял, когда затормозили у своего участка, что на этот раз информации довольно. Надо вернуться поздним вечером, ночью, все обдумав, детально осмотреть территорию, разобраться с собакой: дома ли держат ночами или выгоняют на улицу сторожить. Чего он хотел, он и сам не знал. Сначала была мысль вновь подкараулить, разрезать цепочку ножницами для металла и дальше по предыдущему плану. Потом оставил этот вариант. Нервы стали шалить, почувствовал, что не сможет снова повторить то, что не удалось однажды. Надумал написать ей письмо. Назвать ее имя, фамилию, адрес родителей. Хотел подкинуть именно ей, подобраться к открытой форточке, забросить и исчезнуть.

Он очень устал за эти годы. Так устал, что и не передать. Ему хотелось обычной молодой жизни, без тайн и мук окружавших его людей.

Он ошибся в расчетах. Он что-то не учел. Нельзя же столько лет одному.

И вот теперь все кончилось. Хуже не придумать, как кончилось. Для всех он зверь, которого надо запереть в клетку.

Ничего они не понимают и не поймут никогда.

Блаженны милостивые

– Ничего не понимаю! – вскричала Иришка. – Ляля, да подожди ты плакать, умоляю тебя!

Ляля глубоко вздохнула, сглотнула слезы. Видно было, что делает над собой усилие. Готовится говорить без слез и всхлипываний.

– Пожалуйста, – взмолилась наконец она, прижимая к груди свое нелепое орудие обороны – теннисную ракетку, – пожалуйста! Я очень вас всех прошу! Сделайте это, не отказывайте мне!

– Все сделаем, как ты скажешь! Не волнуйся! – пообещал Андрей.

– Можешь на нас положиться, – уверила Надя.

– Что делать-то надо? – спросил рвущийся к активным действиям Никита.

Понятное дело, решительно действовать хотелось всем. Заждались.

И, главное, действий сразу много-много в голову приходит.

Сначала – наподдавать от всей души. Тут бы все подключились, не говоря даже о законных героях вечера, Андрее и Никите. Патрик, как тоже мужчина, мог бы попинать. Мальчишки вон стоят вооруженные, готовые к делу. Женщины тоже должны бы хоть за волосы потаскать – почему бы и нет?

Потом можно было бы вызвать службу безопасности. У Андрея в офисе такая служба безопасности – пальчики оближешь. Достаточно только увидеть, всю оставшуюся жизнь (а останется на несколько лет меньше) сниться будут еженощно.

Потом – на закуску – разбудить Рахманова. Это уже гвоздь программы. Последний гвоздь! И пусть этот гвоздь решает сам, как поступить: сажать или прикончить на месте.

Но для начала – можно было бы учесть Лялины пожелания. Это было бы торжеством справедливости.

Все взгляды обратились на нее. «Все будет, как пожелаешь» – сулили полные ожидания глаза.

– Пожалуйста! Отпустите моего брата! Я очень вас прошу! – с дрожью в голосе обратилась ко всем девочка. – Вы обещали! – напомнила она, видя, что все пораженно молчат. – Отпустите! Я должна ему что-то сказать. Но он должен быть свободным сначала.

– Он убить тебя хотел, а ты! – укорил разочарованный Никита.

– Нет! – мотнул головой брат.

– Что «нет», когда подкоп на чужой участок сделал? Просто погулять собрался?

– Отпустите его! – повторила Ляля.

Недоумение охватило собравшихся благородных мстителей. Уж очень велико было желание отплатить за собственный страх и тревоги последних дней. К тому же – есть нечто у нас в крови, слабо поддающееся расшифровке, даже если провести подробный биохимический анализ этой красной магической текучей субстанции. Некая незабываемая информация распространяется по нашим венам.

Помните эту добрую мудрую фразу о том, как надо поступать с обидчиками? Всего два слова! Все их знают! Неужели не все? Нет, в это поверить невозможно! Все! И попробуйте не согласиться с этим! Вот они, заветные: «Дай сдачи!» Какая благоразумная мать не внушает эту достойную истину своему обиженному дитяти? Неужели есть такие? Ну, это, видно, какие-то блаженные или юродивые. Чему такие научат? Мы их даже слушать не будем, время терять!

– Пожалуйста! – взмолилась Ляля. – Вы же тоже ходите в храм! Пожалуйста! «Блаженны милостивии, яко тии помилованы будут».

Андрей молча развязал пленнику руки и знаком показал Никите, чтоб тот отошел.

– Я не собирался убивать! Я письмо хотел оставить! Вон, в сумке, достаньте сами! – быстро проговорил еще недавно наводивший ужас таинственный человек.

– Я хочу вам… тебе сказать, – выговорила Ляля, обращаясь к нему и только к нему, будто другие люди вокруг перестали существовать вовсе, – вернее, попросить: прости меня, пожалуйста! Я много помню. Я вела себя невыносимо. Тебе было тяжело из-за меня. Я все поняла давно уже. Про то, какая я была.

– Что ты! Нет! Я… Это я… Я очень виноват перед тобой! Но убивать… Я не собирался убивать. Ты так не думай никогда! – Брат хотел было протянуть к сестре руки, но сдержался. – Ты… Вот ты мне скажи – ты меня простить сможешь?

– А ты меня?

Они смотрели друг на друга во все глаза. Удивительным было некое неуловимое, но отчетливое сходство этих двух таких разных существ.

Вдруг девочка прыгнула к брату и обняла, как упала. Он прижал ее к себе.

– Мой! – сказала Ляля. – Ты самый-самый мой на всем белом свете!

– Ты подожди! Ты же не знаешь! – слегка отстранился от нее брат. – У тебя все есть: отец, мать. Ты возьми письмо, прочитай. Я хотел, чтоб ты знала. Они в Москве сейчас. Ты их увидишь.

– Они завтра приглашены к нам на шашлыки, – включился в разговор Андрей, – но пока ничего не знают.

– И пусть спокойно поспят перед такой встречей! – потребовала Ирка, любившая устраивать приятные неожиданности и наслаждаться эффектом.

– Вы сами все поняли? – поразился молодой человек.