В четвертом – уже срывали уроки. То сосиску из столовой к доске подвесим, то записку по классу пустим, то еще какую-нибудь пакость придумаем.
– Как себя чувствуешь? – прохрипела я в трубку. Двенадцать дня, а бро все еще не пришел.
– Дома сижу. Вернее, лежу, – кашлял Дима. – Ты еще своих бацилл вчера добавила…
– Я не специально… Спустишься ко мне? У меня есть малиновое варенье, термос чая, арбидол, ведро куриных крылышек из KFC, целый шкаф бумажных салфеток. Еще телик и куча интереснейших реалити-шоу, а вечером сборная России играет, кстати… Будем болеть вместе. Во всех смыслах этого слова.
– Арбидол, говоришь, есть?
– Ну да.
– Уже спускаюсь! – Короткие телефонные гудки.
Через три минуты он уже звонил в мою дверь; пришел совершенно по-дружески – в домашних тапочках.
– Знаешь, мне вчера такая девочка написала…
– Какая?
– Ничего так.
– Что это значит?
– Она модель вроде. У нее столько фоток… Высокая, брюнетка, зеленые глаза, длинные ноги…
– Красатулечка или красотка? – Я достала игру «Scrubble» и рассыпала все буквы. – Или, может, она… – выложила слово «кросавитса».
– Нет, – сказал бро. – Она как из «Пятого элемента». Само совершенство.
– Это классно, бро! И что она тебе написала?
– Что клип «Her morning elegance» – ее самый-самый любимый. Типа, я ей на стену кинул, а я вообще впервые ее вижу, и никаких песен ей не посылал! И че за клип такой? Впервые слышу. Меня взломали!
– Если даже и взломали, то очень удачно. Такой шанс познакомиться с шикарной девушкой выпадает раз в сто лет. Не тупи! Ты что, девчонок не знаешь? Это же предлог, чтобы познакомиться с тобой!
– Так не бывает, – отмахнулся бро, заходя в социальную сеть с моего ноутбука. – Такие девушки не знакомятся в Интернете. У нее есть уже парень, я уверен.
– Или его нет, – возражала я. – Потому что все так думают. Не беси меня, бро! Лучше иди, налей нам какао.
– О’кей! – с вызовом крикнул Дима, размахивая руками, как крутой парень.
Дима так часто бывает у меня дома, что у него уже давно появилась своя чашка на кухне. Большая, крепкая, красная, Спайдермен застыл на ней в угрожающей позе. У меня чашка попроще. Я пью какао из папиной. На ней написано название компании, в которой работает отец, и его имя с фамилией. Он не любит ее, а мне она нравится. Я прихожу домой, наливаю полную чашку и сажусь за компьютер. Чашка такая большая, что ее хватает на два с лишним часа.
Я не удивлюсь, если однажды, играя в слова, бро составит на доске вопрос «Будешь моей девушкой?», а я подумаю пару минут, улыбнусь и поставлю рядом всего две буквы «О.К.», и это будет круто, я знаю. Но не сейчас, а когда-нибудь потом.
Он только что познакомился с девушкой мечты, а я иду на свидание с интересным парнем.
Дима принес полные чашки. Мы забрались на диван, включили телевизор и снова рассыпали буквы…
* * *
– Счет два-два, – комментировал Сергей, лежа в коньках на льду замерзшего пруда в Алтуфьево. – Никудышный из меня фигурист, третий раз встал на коньки. Но игра продолжается! Только чуть позже… Расскажешь мне что-нибудь о себе?
– Мне, наверное, не о чем рассказывать… – ответила я, устраиваясь на льду рядом с ним. Мы лежали недалеко от берега, тихо шел снег, темнело, а на катке почти не было народу. – Ничего особенного. Учусь в школе, делаю уроки, смотрю сериалы и реалити-шоу, хожу по магазинам и фоткаюсь в примерочных, смотрю кино, гуляю с подружками, играю в «Симс», качаю музыку в Интернете, люблю петь на английском и танцевать, как Бейонсе, кривляюсь в веб-камеру, сижу ВКонтакте… Мой лучший друг называет меня бро, когда в хорошем настроении, и козой, когда в плохом. Иногда мы вдвоем сидим ВКонтакте и прикалываемся над тупыми гламурными курицами…
– Вот видишь, а говорила, что не о чем рассказать! Как ты выбираешь себе жертв?
– Смотрим по знакомым друзей. Дакфейс – это тренд, который не выходит из моды уже не первый сезон. Так же, как и фото в туалетах.
Сережа смеялся:
– А что такое дакфейс?
– Ну, утиное лицо, – сказала я. – Когда девочки выпячивают вперед губы, чтобы они казались больше, а потом фоткаются вполоборота и немного сверху. Понимаешь? – чтобы Сереже было понятнее, я даже попыталась изобразить «утиное лицо». Теперь мы смеялись вместе.
– Таких очень много, – сказал он. – Хорошо, что ты не такая.
– Я обычная. Никакая. Ничего полезного не делаю. Даже не знаю еще, на кого буду учиться после школы. Вообще не хочется думать об этом…
– А родители что говорят?
– Да ничего. Мама работала учителем английского в школе, где училась я. Дети обожали ее, особенно маленькие. Второклашки, которые только начинают учить язык, они все почти висли у нее на шее. Англичанки в школе, к ним всегда было особое отношение. Родители развелись, когда мне было десять. Через год мама вышла замуж за американца и уехала к нему в Майами. Я осталась с папой, а он быстро женился на женщине с работы. Юля нормальная. Я живу с ними сейчас. Работают круглосуточно. Вижу их минут пять в день, если повезет. Делаю, что хочу.
– Чем они занимаются? – спросил Сережа, повернув ко мне голову. – Свой бизнес?
– Нет, руководят огромным отделом в страховой компании. Заместители директора. Выплачивают деньги за побитые машины, – сказала я, а потом подумала и добавила: – Или не выплачивают. Вернее, этим занимаются их подчиненные. Человек триста, наверное. А может, и больше. Я не считала. Сидят в одной большой комнате, весь третий этаж занимают. От стены до стены по коридору – сотня метров. Я там была несколько раз…
– Понравилось?
– Трудно понять за час, – улыбнулась я. – Но мне нравится, когда вокруг много народу. Как в иностранных фильмах, когда показывают офисы. Если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрала такое рабочее место, а не кабинет на трех человек.
– Хотела бы заниматься тем же, чем отец?
– Вряд ли. Мне нравится математика. Мы с ней как бы дружим.
– Дружишь?
– Ну да, немного.
– Ты никогда не чувствуешь себя одиноко?
– Не знаю. Я самостоятельная! – улыбнулась я по привычке. Казалось, это было не к месту, не ко времени. И как-то неправильно. Я сама не знала, чувствую ли себя одинокой. Я не задумывалась об этом. Я редко оставалась одна. Подруги, друзья, школа, кино, прогулки, приколы… У меня просто не было времени подумать об этом. Может быть, я боялась, что, оставшись наедине с собой, узнаю о себе что-то такое, что не понравится мне, изменит меня, заставит думать о том, что постоянно задвигалось в самые дальние уголки души.
Раньше меня никто не спрашивал о таких вещах. Но вдруг появился Сережа и спросил. Заставил задуматься, замолчать, закрыть глаза и прислушаться к самой себе. Понять, что я чувствую и думаю на самом деле. Чтобы проявилось то, на что я всегда закрывала глаза, и от чего уже так долго убегаю.