– Она меня съест! – заорала та. – Помогите, убивают!
Нитка, не поняв, что произошло, продолжала скакать и трясти ногами.
– Спасите! – вопила девушка в коротенькой юбочке.
Толпа увеличилась в разы и загудела на разные голоса.
– Чего происходит?
– Кино снимают.
– ОМОН бандитов берет.
– Где тут бесплатные продукты раздают?
– Вау, круто, флешмоб! Танцуют все!
Я осторожно выскользнула из толпы и налетела на Юрия.
– Ящик пива! – грозно сказал тот. – Обещано было!
Я достала деньги.
– Здесь в два раза больше, – предупредил честный мусорщик, – забери часть.
– Если отвезете Нитку, куда ей надо, – всё ваше, – ответила я.
Юра радостно улыбнулся.
– Доставлю за десять минут.
Я решила остудить его пыл.
– Навряд ли. На пути полно светофоров, очень неудачный маршрут, надо постоянно тормозить.
– Ох, бабы… – фыркнул Юрий. – У тебя спичечная коробка на колесах, а у меня спецмашина, для нас свои порядки.
– Неужели? – усомнилась я.
Юра гордо вскинул голову.
– Правило проезда мусоровоза через перекресток: посмотри по сторонам, убедись, что рядом нет другого мусоровоза, и дуй вперед, независимо от сигнала светофора. Я вообще без остановок пролечу. И у меня свое правило: заплатили деньги – честно отрабатываю их, как потребовали.
Водитель развернулся и пошел к грузовику. Я возвратилась к малолитражке, перевела дух, попила воды, посидела несколько минут без движения, потом, вспомнив, что держала в руке мышь, порылась в кармане водительской двери, выудила упаковку антисептических салфеток, протерла руки и лишний раз порадовалась своей предусмотрительности. Мало ли что может произойти, на всякий случай надо иметь при себе дезинфицирующие салфетки. Я без них – никуда. К сожалению, туалеты в нашем городе не очень чистые, и неизвестно, кто до тебя касался ручки кабинки. Я обычно разворачиваю одну салфетку, обматываю ею ладонь и лишь потом открываю дверь в сортир. Или с вами произойдет такая же история, как со мной сейчас, – схватите случайно мышь. Думаете, вы гарантированы от этого? Вовсе нет. А грызуны – разносчики опасных болезней, например бешенства, чумы, туляремии, лептоспироза, токсоплазмоза. Правда, моя «скорая помощь» предназначена для остановки крови из раны, но других-то обеззараживающих средств у меня при себе нет.
Я взяла новую упаковку салфеток, вышла наружу, открыла пассажирскую дверь и тщательно протерла заднее сиденье. Затем еще раз обработала руки, села за руль, собралась завести мотор и услышала сбоку басовитый гудок.
Обернувшись на звук, увидела – мимо медленно и торжественно проплывает мусоровоз. Его задний отсек, куда положено сбрасывать мусор, закрыт. К бамперу снаружи прикреплена скамеечка, на которой, весело болтая ногами, сидят Анатолий и Нитка. Ростовая кукла не влезла в кабину, и парни, честно отрабатывавшие свое пиво, пристроили «мышь» на лавочку.
Я открыла стекло и крикнула:
– Толя, а вас ГАИ не оштрафует? Навряд ли можно так перевозить людей.
– Фиг им! – заорал в ответ парень. – Скажу, что она негабаритный мусор.
Мне стало смешно. Много ли найдется дорожных полицейских, которые поверят Анатолию?
– Не беспокойся, – добавил он, – доставим твоего мыша в полном порядке!
Нитка махнула мне рукой, чуть не свалилась с лавки, но была вовремя схвачена бдительным соседом. Мусоровоз прибавил скорости, нагло проехал перекресток на красный свет и пропал из виду. Я же, терпеливо дождавшись зеленого сигнала, повернула налево и покатила в сторону шумного проспекта.
Юлия Сергеевна Волчек оказалась женщиной лет сорока пяти. Несмотря на загипсованную голень, она, ловко передвигаясь по кухне, заварила чай, разлила его по симпатичным кружкам с принтами в виде разноцветных кошек, насыпала в хрустальную «лодочку» шоколадных конфет, и все это – под аккомпанемент рассказа о себе. Не прошло и десяти минут, как я узнала, что моя собеседница на самом деле работает в частной гимназии психологом. Да, по первому образованию Волчек – преподаватель литературы, и все дети ее таковой и считают. Юлия Сергеевна ведет уроки, сеет разумное, доброе, вечное, пытается вбить в ребячьи головы знания о писателях и книгах, но основная ее задача состоит в ином.
Подростки часто чувствуют себя одинокими, у них много как реальных, так и нафантазированных проблем, и не надо думать, что дети обеспеченных родителей, которым по карману отсчитать не одну тысячу долларов за учебный триместр, беззаботно счастливы. Часто бывает как раз наоборот. Ребята из обычных семей рады получить на день рождения дорогой телефон или новый ноутбук, а тинейджера, который живет в загородном доме и приезжает в гимназию на джипе с шофером, намного сложнее привести в восторг. У него есть все, ему уже ничего из материальных благ не хочется, но он крайне нуждается в родительской любви, жаждет внимания и уважения со стороны взрослых, а в большинстве случаев рядом нет человека, которому можно излить душу. Вот Юлия Сергеевна и исполняет роль жилетки, советчицы, всепонимающего и всепрощающего товарища.
Почему бы Волчек не устроиться в кабинете с табличкой «Школьный психолог»? Тут заключена тактическая хитрость. В гимназии работает Николай Владимирович, вот он-то и восседает в комнате с вышеупомянутой надписью на двери. Специалист проводит тестирование, помогает детям определиться с профессией, он заботлив и внимателен. Но! Вспомните, пожалуйста, о вредном характере подростков – они ведь воспринимают почти всех взрослых как врагов. И мы живем не в Америке, где к психотерапевту население ходит чуть ли не с пеленок. Российский подросток путает психолога с психиатром, он никогда добровольно не пойдет к Николаю Владимировичу и не скажет: «У меня проблема, давайте об этом поговорим».
Другое дело Юлия Сергеевна. С ней, простой учительницей, часто шушукаются и мальчики, и девочки. Волчек в курсе дел многих учеников, и, если ей кажется, что в ситуацию нужно вмешаться родителям или администрации школы, в классе, где учится ребенок, чье настроение обеспокоило Юлию Сергеевну, появляется психолог с очередным тестированием, призванным выявить проблему конкретного учащегося. Я остаюсь в тени, у меня репутация человека, которому можно доверить любую тайну.
– Хитро придумано! – воскликнула я.
– Мы стараемся, – сказала собеседница. – Подростковый возраст – сложное и опасное время. Возможно все, даже суицид. Так с чем вы пришли? Насколько я поняла из беседы с руководителем вашего агентства, речь пойдет об одной из наших учениц?
Я рассказала Волчек о девочке в полицейской машине. Юлия нахмурилась.
– Почти наголо обритая девочка с большими карими глазами? Не представляю, о ком идет речь. В основном наши ученицы до тошноты гламурны, почти все они блондинки с локонами, и никогда не явятся на занятия, не уложив волосы должным образом. У нас нет ни эмо, ни готов, ни мужеподобных девиц в грубых ботинках. Может, вы заметили какую-нибудь примету? Родимое пятно, шрам, фразу-паразит. Вот, например, наша Ира Николаева постоянно произносит словечко «гениально», в любую фразу его вставляет.