После школы, ни у кого не спрашивая согласия и позволения, Денис легко поступил в Гнесинскую музыкальную академию.

Путь свой он выбрал давно и ни в чьем одобрении не нуждался.

Так и должен поступать настоящий мужчина.

– Куда денешься от генов, – притворно вздыхает теперь бабушка, любуясь обложками журналов, на которых светится личико ее ненаглядного красавца внука, выращенного и спасенного от всех бед ради всенародной славы и любви.

Василий

Вася Михайлов всегда отличался невероятной добротой, покладистостью и редкой невозмутимостью. Такие качества положены былинным богатырям. Зачем зря прыгать и махать кулаками, если силу твою и так видно, с первого взгляда? Лишняя суета Васе претила.

Он родился у основательных и крупных родителей. Пять кило при появлении на свет – это о чем-то уже говорит.

Зря никогда не орал. Только если требовалось сменить подгузник или подкрепить силы хорошо растущего организма. Ночами беспробудно спал. Плавать научился, когда и месяца не было. Ходить начал в десять месяцев.

Улыбчивый здоровый парень – картинка с рекламы детского питания.

Природная физическая сила, как правило, сопровождается двумя опасными в наше время качествами: простодушием и доверчивостью. Вася верил всем и жалел всех без разбору. Мог отдать любимую игрушку, чтоб утешить плачущего, шел на подмогу униженного и оскорбленного, одним своим видом распугивая обидчиков.

Наивность была написана на его добром лице.

Этим пользовались все, кому не лень.

Каждому в жизни Судьба навешивает тумаков для его же блага – так накапливается ценный опыт. Видимо, Васе, как особо сильному объекту, тумаков полагалось раздать больше, чем остальным, чтоб он наконец разобрался, что не все и всегда говорят правду, не все слезы – честные и горькие, не все крики о помощи искренние.

Он подавал всем нищим на улицах и в подземных переходах, не рассуждая, профессиональные ли они попрошайки и в чей карман пойдут пожертвованные им денежки.

Он неоднократно был ограблен уличными цыганками, слезно умолявшими подать копеечку деткам на хлеб, в то время как «голодные детки» потихонечку освобождали от лишних ценностей остановившихся на стоны их матерей добросердечных прохожих. Вася лишился нескольких мобильных телефонов, пока не понял, что подавать цыганкам не стоит – себе выходит слишком дорого.

Он откликался на просьбы о пожертвовании денег во всевозможные фонды, не разбираясь, что к чему: раз люди просят – значит, им позарез надо.

Безусловно, за свою безоговорочную доверчивость он получал сполна.

Удивился. Усвоил уроки. Но не озлобился, хотя по количеству обманов и сомнительных ситуаций, в которые попадал из-за своей доброты, вполне имел право и рассердиться на весь коварный род людской.

Зато у него было полное понимание со зверями. Кого только не было в Васином семействе! Целый зоопарк. Собака, кошка, хомяк, черепахи, говорящие попугаи. Вася всегда мечтал лечить зверей, как главный герой его младенческих лет – доктор Айболит.

Он и стал ветеринаром. По собственному горячему желанию. Но и друзей, собственно, не друзей даже, а братьев покинуть не мог.

Когда-нибудь, через несколько лет, когда всем надоест их дуракаваляние, станет он лечить беспомощных и бессловесных зверей, с которыми ему легко находить общий язык без всяких слов.

Как братьям

Лесе хотелось, чтоб у нее были такие братья. Так она к ним и относилась. Как к родным, которых ценишь и бережешь.

Поджидая опаздывающего Василия, они болтают о том, о сем.

– Вот, в Турцию через пару недель летим, – говорит Ренат.

У Леси почему-то екает сердце. Опять Турция!

– Отдыхать? – интересуется она.

– Нет, петь будем. Несколько заказников ценных намечается. Для наших туристов. Жаль, на пару дней всего.

– Здорово! В Турции побываете.

– Да мы уж там знаешь сколько раз были!

– И как? Понравилось?

– Море, жрачка – высший класс.

– А люди? Как люди, ну, местные там живут?

– Живут как могут. Нормальная жизнь – это не пятизвездный отель. Перебиваются. А ты что спрашиваешь про местных? Замуж за турка собралась? Тогда лучше выходи за меня, – предлагает Ренат.

– Боюсь, Саша не поймет, – польщенно смеется Леся.

– Грозный муж! – подтверждает Фил.

– С чего ты взял? – удивляется Леся.

– Ну, на фоте такой суровый. Он тебя бить не начал? Ты скажи, мы, если что…

– Приедем, настучим по черепной коробке, прыгнем на торс, ребра всмятку, плечевые суставы шиворот-навыворот, – увлекается Денис.

– Не начал и не начнет. Он не такой. – На ребят Леся не в состоянии обижаться, умеет отличать приколы от реальности.

– А по-моему, такой. По глазам видно: там мысль читается – как бы кого откиздить, – настаивает Филя.

– Нет, это у него с войны. Он в Афгане был, я ж говорила.

– Да? Ну-ну. Так что с Турцией? Давай с нами! Все тебе покажем.

– Может, и с вами. Я ведь тоже недели через две. Ой, совсем скоро уже! Я никому не говорила, а вам скажу: я, кажется, в Турцию насовсем перебираюсь.

– А мы? – возмущается Ренат. – И что значит «насовсем»?

– Насовсем то и значит – насовсем. У Саши проблемы – наехали на него. Придется начинать новую жизнь.

– Ты что, сдурела? Ты спятила, да? – не верит Фил.

– Лучше бы спятила. Столько проблем. Не представляю, как успею все.

– А дети твои? На кого оставляешь?

– Ты что – оставляешь! Как я их оставлю! С нами и дети полетят.

Денис крутит пальцем у виска.

– Ты их из московской школы переведешь в турецкую? Тебя точно надо в дурдом.

– А что с квартирой? Сдашь кому? – подает голос Вася. Он, оказывается, вошел незаметно и слышал последнюю часть разговора.

– Продаю. То есть, считай, продала уже. Задаток внесен. Перед самым отлетом завершим сделку. Раньше мне невыгодно. Так лежат деньги в банке и лежат. Заберу в самый последний момент. Саша только боится, как перевозить будем. Такая сумма! Документов на вывоз делать не хочется – дорого. Детям как-нибудь рассую. Прорвемся, – затараторила Леся, словно освобождаясь от тяжкого груза молчания. Знает, они не выдадут. Проверено неоднократно.

– Слушайте, чуваки, а вам не кажется, что Лесю и правда пора полечить? – тянет пораженный Ренат.

– Что-то тут не то, – заключает Василий. – Это кто же из вас такую комбинацию придумал: продажа квартиры, Турция, детей уволочь?