Но это оказался не он, а всего лишь курьер, доставивший что-то в офис Лаэма.
Лили повесила трубку. Села, взялась за шитье – привычка, которая всегда ее успокаивала, – и проложила несколько стежков. Наверное, Роуз не услышала телефонного звонка. Может быть, она вышла во двор, чтобы покормить уток. Или ушла к кому-то в гости, забыв позвонить матери. Существовало так много естественных объяснений…
Когда вдруг распахнулась дверь ее лавки, Лили удивленно обернулась. Это была Джессика, ровесница Роуз, но значительно более рослая девочка. Одетая в желтую сорочку и брючки из синей шотландки, она стояла в дверном проеме, слегка приоткрыв рот и жестами призывая Лили следовать за собой.
– Что такое, Джессика? – вскочила Лили. – Что-то случилось?
– Там Роуз, с ней что-то происходит, она не может идти, у нее посинели пальцы, ей пришлось сесть!
– Где она?
– Там, на площади, рядом с каменным рыбаком, – сказала Джессика и заплакала, но Лили было некогда ее успокаивать, она пулей вылетела из магазина.
* * *
Роуз сидела на постаменте, опершись спиной на статую рыбака. Требовалось слишком большое усилие, чтобы держать голову прямо, поэтому она уткнулась лбом в колени. Грудь сдавило, каждый вздох обжигал легкие, словно ей приходилось дышать через соломинку. Еще до того, как стихли шаги Джессики, Роуз услышала, как кто-то подбежал и, поскольку глаза ее были опущены к земле, то по большим тяжелым ботинкам она поняла, что это не мама.
– Роуз, мама сейчас будет. Твоя подруга побежала за ней.
Это был океанограф, доктор Нил; на его ботинках поблескивала рыбья чешуя. В солнечном свете она казалась осколками хрусталя, сплошь в ярких огоньках и радугах. Он нагнулся, и Роуз почувствовала его руку у себя на затылке.
– Все будет хорошо, мама уже идет. Расслабься и постарайся поглубже дышать, хорошо, милая?
Роуз кивнула и раскрыла рот, вбирая воздух. Она знала, что это пройдет, все будет в норме; так бывало всегда, но каждый раз, как это случалось, ее охватывала тревога. В воображении пронеслась картина того, что могло бы произойти дальше. Врачи, Бостон, пункт скорой помощи. Да, скорая помощь снова неминуема. Ей было всего девять, а она уже могла бы сама написать историю своей болезни.
Доктор Нил коснулся ее лба. Она закрыла глаза. Ладонь его руки была прохладная. Потом она почувствовала, как он взял ее запястье, – понятно, проверял пульс. Наверное, ему стало страшно от того, что он там обнаружил. Роуз знала, что многим становилось страшно. Она посмотрела на него. Его тоже боялись. Что-то в них есть общее. Он не улыбался – впрочем, улыбаться было нечему.
Однажды перепуганный учитель силой заставил ее лечь, хотя все, что Роуз требовалось, – это немного прийти в себя. В другой раз мама одной девочки так перепугалась, что помчала ее на машине в клинику в Телфорд, несмотря на то что Роуз просила ее этого не делать. Океанограф не стал делать ни того ни другого. Он казался очень спокойным, как будто знал, что с иными вещами просто так не справиться.
Он присел на корточки и взял девочку за руку.
Она не шелохнулась. Они смотрели друг другу в глаза все время, пока она старалась активно дышать. Ей даже не хотелось моргать, чтобы не отрываться взглядом от этих темно-голубых глаз. Наверное, вода, в которой плавают акулы, такого же цвета, как его глаза, но ей было не страшно. Он моргнул раз, два, но так ни разу и не улыбнулся.
– Не уходите, – попросила она.
– Конечно, не уйду, – заверил он.
– Мне нужна мама.
– Она уже идет. Потерпи минутку…
– Мне нужна Нэнни.
– Мы все очень ее любим, – сказал Лаэм. – Она обязательно появится. Сегодня утром она дала мне знать, что уже в пути.
– Она спешит ко мне на день рождения?
При упоминании о дне рождения доктор Нил не выразил удивления, но в голубых глазах вспыхнул огонек. Его семья владела прогулочными судами, и, несмотря на то что приглашенными были сплошь девочки, Роуз хотелось, чтобы он тоже поехал с ними. Она знала, что он обычно не водит китобойные суда, но, может быть, на сей раз он согласится сделать исключение. Ей очень хотелось попросить его об этом, но у нее совершенно не было сил.
– Да, Роуз, к тебе на день рождения. Не напрягайся, опусти головку. Вот так, моя девочка. Дыши хорошенько.
Роуз так много хотелось сказать ему – пригласить к себе на день рождения, спросить, больно ли ему было, когда он потерял руку, поведать о том, как она сочувствует, что ему пришлось ехать в больницу на операцию, потому что она это знает по себе.
Вот подоспела мама; Роуз почувствовала ее присутствие еще до того, как услышала и увидела ее. Мама быстро пересекла площадь и внезапно оказалась рядом, Роуз поняла это прежде, чем та успела произнести слово. Океанограф продолжал держать девочку за руку. Дав знак, что уходит, он тихонько пожал ее. В ответ Роуз тоже легонько пожала ему руку.
– Я здесь, Роуз, – сказала мама.
Девочка почувствовала, как она обняла ее, как-то особенно, потому что сразу вдруг появилась уверенность, что все будет хорошо.
– Мы возвращались домой пешком, – объяснила Роуз. Мама держала ее совсем легко, стараясь не давить на сердце и легкие. Роуз старательно дышала, вбирая кислород. Она внимательно разглядывала протез доктора Нила, заменявший ему руку; когда-то, будучи еще молодым, до протеза он носил крюк, и городские ребятишки прозвали его «Капитан Крюк». Эта кличка накрепко приклеилась к нему. Роуз посмотрела на свои собственные руки. Слегка опухшие кончики пальцев по-прежнему отливали синевой, но уже не так, как несколько минут назад. И дышалось значительно легче, поэтому девочка попыталась встать.
– Посиди еще минутку, – предложил доктор Нил.
– Спасибо вам за помощь, – поблагодарила его мать Роуз.
– Не за что. Я рад, что оказался рядом.
– Вы знали, что делать…
Тот не ответил. Роуз подняла глаза вверх и увидела, как он смотрит на маму – их взгляды на мгновение встретились, и мама почему-то залилась румянцем. Наверное, ей показалось, что она сказала какую-то глупость. Конечно, он знал, что делать, – он же знает Роуз с пеленок. Девочка встала, и в глазах запрыгали крошечные звезды.
– Мне уже лучше, – сказала она, игнорируя эти искры.
– Подожди еще немного, не вскакивай, – остановила ее мама, но Роуз решительно тряхнула головой.
– Уже все прошло. В Бостон ехать не нужно. Можем подождать до назначенного срока.
– Ты опоздала на автобус? – спросила мама, не реагируя на замечание дочери о Бостоне.
Но ответ был и так понятен. Мама слишком хорошо знала свою дочь.
– Нужно было позвонить мне.
Закрыв глаза, Роуз подумала о Джессике. Ее новая подруга многого не знала, у нее не было достаточно времени, чтобы пронаблюдать, что Роуз не участвует ни в одном спортивном состязании, пропускает все игры, не играет в футбол. Она не знала, что Роуз обычно возят от дверей до дверей, в отличие от других детей, которые выходят на остановках или там, где им удобно, а дальше идут пешком.