— Ваш отец мне здорово помог, — сказал он. — Дал мне работу. В моем возрасте нелегко устроиться на такое место. Я сам столяр. И всему, что я умею, меня научил мой отец. Бензозаправка принадлежала семье Эммы, и я, когда женился, взялся за нее. Лет десять назад насосы начали течь, а денег на ремонт не было. Пришлось заправку закрыть.
— Понятно, — сказала Куинн.
— Я искал работу где только мог, но все это было так, по мелочи. Когда я прослышал, что ваш отец затевает здесь большое строительство, жена посоветовала пойти к нему. У нее-то у самой диабет, ноги почти не ходят, нужны деньги — на лечение и все такое. Она велела мне взять часть наших сбережений и отдать Майку — чтобы он внес мое имя в список. Так все и вышло.
— Он этих денег не тратил, — сказала Куинн. — И ни за что бы не стал. Он хотел вам их вернуть.
— Оставьте их себе. Деньги я дал Майку, пусть они достанутся его детям.
Но Куинн покачала головой.
— Ну что ж, юная леди, тогда — спасибо. Вы вся в отца — такая же великодушная.
— Надеюсь, ваша жена поправится, — сказала Куинн, бросив взгляд на приоткрытую дверь.
— Я ей передам ваши слова, — сказал Джек Конвей и пожал Куинн руку.
Куинн вышла из домика, прошла мимо забора и, увидев ожидавших ее в фургоне тетю, сестру и Сэма, помчалась к ним.
Остров за эти годы сильно изменился. Появилось много новых домов вроде тех, которые строил Майк. Но, глядя на холмы и солончаки, Дана думала о том, что многое здесь осталось по-прежнему. Они ехали вглубь острова, мимо пастбищ, мимо начинающих желтеть лугов, каменных изгородей, увитых плющом и виноградом. Проехали старое кладбище. Слева шумел Атлантический океан, а справа голубым сапфиром сверкала гавань Менемша. Показался Жимолостный холм, крыши четырех новых домов едва виднелись за высокими кронами деревьев. Но Дана не нашла в себе сил даже взглянуть туда.
Оказавшись там, где всегда был Гей-Хед, они увидели табличку, на которой было написано «Акуинна».
— Ой! — воскликнула Куинн.
— Это они в твою честь название сменили? — изумилась Элли.
— Вполне возможно, — сказал Сэм. — Есть за что.
Но на самом деле это было исконное название городка. Индейское. И недавно городской совет постановил вернуть его. Все это рассказала им женщина, у которой они забирали ключи от коттеджа.
Это был тот самый домик, который много лет назад снимали Дана с Лили. Девочки вскочили на велосипеды, которые они привезли с собой, а Сэм с Даной нашли место, где Дана когда-то натягивала тент и писала свои первые морские пейзажи.
Они сидели на крыльце и любовались золотистым лугом, простиравшимся до океана. Дана знала тропинку, которая шла мимо маяка к пляжу, но сейчас ей было достаточно сидеть с Сэмом рядом, слушать шум волн и предаваться воспоминаниям о давно ушедших днях.
Вечером над морем поднялась полная луна и залила остров серебряным светом. Они приготовили на гриле тунца, и обе девочки, не успев доесть ужин, дружно принялись зевать.
— Как они? — спросил Сэм, когда Дана, поцеловав племянниц на ночь, вернулась на крыльцо.
— Спят без задних ног.
— Ну и отлично, — сказал Сэм и притянул Дану к себе.
— Даже не верится, что мы в том самом доме.
— Вот сюда я пришел и увидел тебя за мольбертом. Как ты думаешь, если бы я тогда явился к тебе, мы бы до сих пор были вместе?
— Не знаю, — ответила Дана честно. — И не хочу об этом думать. Не хочу сокрушаться об упущенном времени.
Дана положила ладонь на живот. И подумала о девочках, спящих в доме, о том, что у нее нет собственных детей. Она думала о годах, которые провела в одиночестве, отказываясь от любви и целиком отдавая себя творчеству. Вспомнила и Джонатана, его предательство. И грустно улыбнулась.
Странная штука жизнь. Она подарила ей человека, достойного любви, как раз тогда, когда тело ее начало стареть. Еще немного — и она уже не сможет иметь детей. Сейчас ей сорок два. Всю жизнь она писала картины и путешествовала, и только смерть Лили заставила ее вернуться домой.
— О чем ты думаешь? — спросила она.
— О тебе. О том, как прекрасна ты была, когда плескалась в волнах.
— Сколько воды утекло… Мне тогда было столько, сколько тебе сейчас.
— Ты стала только красивее, — сказал Сэм.
— Очень в этом сомневаюсь.
— Правда, Дана. Я люблю тебя.
— И я люблю тебя, Сэм, — прошептала она.
В воздухе пахло солью, яблоками, дымом и виноградом. Над их головами светила луна. Луч маяка тянулся по морю к горизонту.
— Выходи за меня замуж, Дана.
Его руки обняли ее. Сильные, мужественные руки, которые никогда ее не выпустят. Он нежно поцеловал ее и шепнул на ухо:
— Я хочу быть твоим мужем. И их отцом.
— Их?
— Девочек. Мы можем их удочерить. Я хочу сделать это ради Майка и Лили: дать девочкам все то, что дали бы им они.
— Я тоже этого хочу, — сказала Дана, и глаза ее наполнились слезами.
— А через год, — продолжал он, гладя ее по голове, — я хочу вернуться в этот дом с нашим ребенком. Если мы сейчас поженимся, все может получиться. И следующим летом в Хаббардз-Пойнте мы будем учить плавать нашего с тобой ребенка. Выходи за меня, Дана. Скажи «да».
Дана с Сэмом сидели на крыльце, ветерок с Атлантического океана ласкал их лица.
— Да, — сказала Дана.
Они поцеловались, и их объятия длились целую вечность, а звезды сияли у них над головами. Дана думала о детях: о девочках, какими были они с Лили, о Куинн и Элли, спящих в доме, о будущем их с Сэмом ребенке.
Вот бы написать такую картину — большая веселая семья гуляет на берегу, синее море спокойно, встает луна. Русалки забрасывают сети, в воде резвятся серебристые рыбки. Лица людей исполнены любовью. Любовью, которая реальнее любой мечты. Любовью, которую хранит в своем сердце Дана.
Такая бы получилась картина, и, сидя рядом с Сэмом, Дана верила, что такая у них получится жизнь.
Они не ложились всю ночь. Им не хотелось расставаться даже на сон, а еще им хотелось сохранить в душе радость — радость предчувствия будущего. Но еще и потому, что оба думали о Лили и готовились с ней попрощаться.
Сэм нанял небольшую рыбацкую лодку. Куинн и Элли стояли в спасательных жилетах на палубе, а Сэм вел судно.
Куинн держала латунную урну, и Элли не отходила от нее ни на шаг. Настало время развеять по ветру прах их родителей. И лучше места, чем море у острова, где познакомились Лили и Майк, нельзя было придумать.
— Скажите где, — крикнул из рубки Сэм.
— Обязательно, — ответила Куинн.