– Далеко собрались? – поинтересовалась одна из Гончих.
– Возвращайтесь обратно к Левиафану и передайте ему, что я ушел! – проревел Кингсли властным голосом. Его ноздри гневно раздувались, а весь облик указывал на высокое положение в Тартаре.
– Но мы здесь, чтобы привести вас назад, – ответила другая собака. – Вам придется пройти с нами.
Мими, однако, заметила, что в их грубой, лающей манере разговора появились колебания. Они еще находились в аду, где Кингсли по праву отдавал приказания подчиненным. Псы сомневались, но стояли на своем.
– Вон! – прогремел Кингсли. – Быстро, я сказал!
Герцог ада выхватил меч из ножен и метнул его в Гончих. Острие вонзилось в стену в волоске от головы ближайшей собаки.
– Это – предупреждение. Мими, подай мне свой!
На сей раз Гончие вздрогнули и исчезли, растаяв в воздухе, как привидения на дневном свету.
Кингсли упал на скамью и улыбнулся Мими, которая засияла от гордости за его эффектное представление. Они протянули друг другу руки. Оливер был также счастлив – он цел и невредим.
– Полагаю, я заработал три билета в один конец, – произнес Кингсли. – Но Левиафану не понравится, что я его покинул. Я слишком многое знаю о том, что творится в аду.
– Дорогая… – Чарльз завтракал, но, увидев Аллегру, поднялся из-за стола. Он вновь стал возрожденным, вернувшимся к былой мощи. Но его уверенная улыбка застыла, когда он увидел на лице сестры огорчение.
Аллегра приказала слугам оставить их вдвоем.
– Вчера, – начала она, – я дала тебе целую ночь, чтобы ты смог наконец стать честным со мной и ответить на мой вопрос. Я поверила тебе, Чарли, каждому твоему слову.
Когда они были вместе, он поклялся, что во Флоренции ничего не произошло. Чарльз убедил Аллегру, что она знает всю правду о случившемся, а страх и тревога, которые посещают девушку, являются обычным грузом вины. Он никогда ей не лгал. И Аллегра доверилась своему близнецу. Наверное, она допустила ошибку, отвергнув Чарльза. Он умолял ее простить себя – ведь они смогут начать все заново. Она исцелила брата, и с каждым новым поцелуем девушка чувствовала, как укрепляются связующие узы. Она думала, что положила конец разрыву, но оба снова оказались на краю пропасти.
– Я не обманывал тебя. Я не понимаю… с кем ты говорила? – спросил он.
– Что ты наделал, Чарли? А машина «Скорой помощи»? А Флоренция? – Аллегра стиснула кулаки. – Я не желаю быть частью лжи! Я не знаю, чему верить. Но начинаю понимать, что Корделия и Лоуренс правы.
– Упрекаешь меня за Роанок? Да? – Голос Чарльза звучал обвиняюще. – Не существует ни одного достоверного свидетельства о…
– Не важно… Я уверена, ты таишься от меня, и вот где истинная причина того, что мы разошлись. Здесь нет моей вины. Ты сделал это, Чарли. Я чую, твой поступок изменил историю нашего мира. Поэтому я не могу любить тебя так, как раньше. Вероятно, я и не вспомню о том событии, но могу поклясться, тогда что-то произошло!
– Аллегра, прошу тебя, остановись! Это просто нелепо! Почему ты меня обвиняешь? Сейчас ты просто ненавидишь меня! Я обещал тебе сберечь наш народ – и я сдержал слово.
– Твоя гордость и слепота нас погубят!
– Врата закрыты надежно! Я вложил в их создание собственную силу. Бояться нечего.
– Ты будешь продолжать разрушать нас, пока все мы не превратимся в тени былого! – воскликнула Аллегра. – Сколько потерь! Небеса закрылись для нас навеки, а ты даже не понимаешь!.. – заплакала она. – Прежде ты был другим! Ты не хочешь мне помочь.
– Аллегра, для чего ты пришла? – ледяным тоном спросил Чарльз. – Если ты не возвращаешься ко мне, то зачем?
– Просто захотелось посмотреть на тебя в последний раз.
– Будешь жить с этим фамильяром?
– Да.
Чарльз закрыл лицо руками, потер виски.
– Поступай как хочешь, – наконец мрачно произнес он. – Но когда ты свяжешь себя с человеком, я погибну. Мы станем чужими навечно. Это будет конец. Моя жизнь в твоих руках. Ты знаешь, что могут сотворить узы.
– Поздно, Чарли. Ты солгал мне. Ты свой выбор сделал. Теперь моя очередь.
Судьбы не избежать. Возможно, она умрет. Но она должна найти способ прекратить то, что начал Чарльз, иначе вампиры исчезнут с лица земли. Она – Габриэлла Неподкупная, королева ковена. У нее долг перед своим народом. Неизвестно, суждено ли ей преуспеть или потерпеть поражение, но надо развязать роковой узел.
Когда Аллегра вышла из комнаты, она не сомневалась, что больше не увидит Чарльза ван Аллена, Михаила, бывшего возлюбленного. Ни в этом мире, ни в последующих жизнях.
В тот день разбилось бессмертное сердце Чарльза. Но он был не единственным, кого постигла такая участь.
Дэмин Чэнь отломала высокие каблуки у туфель, украшенных драгоценными камнями. Подумать только, сколько времени она их не снимала! Она заметила, насколько обувь неудобная, лишь когда запнулась о камень во внутреннем дворе. За неделю, проведенную в замке, девушка усвоила некоторые вещи. Самое главное – примерное поведение. Она слишком рано начала бороться, показывать когти, демонстрировать свой норов, поэтому ее и наказали. Она слышала, что Дэхуа и Шайлер сумели сбежать от придворных дам, которых, кстати, обвинили в утрате ценного товара. Теперь Дэмин злилась на себя, ведь преждевременная атака ни к чему не привела. Ей следовало подождать, пока она окажется наедине с Красной кровью, а не пытаться пронзить взглядом ту мерзкую жабу – демона, который избрал ее своей невестой.
Целую неделю она проторчала здесь, пребывая настороже и глаз не сомкнув. Дэмин стала пленницей жеманно хихикающих теток. Они ненавидели ее только за то, что друзья девушки спаслись и наделали здешним обитателям неприятностей. Женщины присматривали за ней и измывались как могли. Выдирали щеткой волосы и потешались, узнав, что она не умеет ходить на каблуках. Ее жених, демон Ваал, наведался к китаянке, когда из той выделывали совершенную маленькую шлюху – черные волосы лоснятся, пухлые губы алеют, груди напомажены и напудрены и торчат напоказ, приподнятые ремнями кожаной сбруи.
Ваал оказался огромен и ужасен. На широченном лбу – пара рогов, ниже спускалась длинная черная борода. Он возвышался над Дэмин как башня, но она не испугалась. Когда он осмотрел девушку и ухватил за грудь, то получил плевок в лицо. Ваал только заржал.
– Ну, я порезвлюсь! – фыркнул демон. – Раз ты моя, научишься любить меня, сладкий падший ангелочек!
Дэмин выжидала удобного момента. Она с неохотой позволяла фрейлинам кормить себя сливами, персиками и завивать локоны, но терпела. Дэмин выдерживала и косметические процедуры, и медленно закипающее возмущение.