— Почему ты не попросила помочь тебе? — Филипп явно сердился, но на это у Келли уже не было сил обращать внимание.
— Потому что не рассчитывала на твою помощь, — ответила она.
Филипп сжал губы и принялся вешать ее одежду в шкаф.
Оказалось, что Келли устала даже больше, чем предполагала. Она будто погрузилась в небытие. Девушка едва пришла в себя только тогда, когда почувствовала, что лежит на простынях без туфель и носков. Не в силах понять, что происходит, она тихо позвала Филиппа. В комнате было темно, в камине тлели угольки. Открыв глаза, Келли едва различила мужской силуэт. Филипп находился настолько близко от нее, что она ощущала на своей щеке его дыхание. Келли охватило желание.
— Позволь мне помочь тебе раздеться, тогда ты быстрее заснешь, — Филипп принялся стягивать с нее свитер через голову.
В мгновение ока Келли пришла в себя.
— Нет! — крикнула она, запаниковав. Отстранившись от Филиппа, девушка потянула свитер обратно, пытаясь скрыть свой округлившийся живот.
Она почувствовала, как матрас прогнулся. Филипп присел на кровать и принялся поглаживать Келли по спине и плечу.
— Келли... Я не хотел напугать тебя. Я только желал, чтобы тебе было удобнее.
От его прикосновения девушка вздрогнула. К счастью, Филипп решил, что она дрожит от холода.
— С-спасибо, но мне удобнее спать в одежде. В свитере мне теплее. Ты иди... Встретимся утром до того, как ты уедешь на работу.
— Я очень устал, — проговорил он. — Ты не против, если я прилягу на кушетку?
Если Филипп решил остаться с ней в башне, значит, он сильно натрудил колено и оно снова начало болеть. Ему явно пришлось нелегко, пока он переносил Келли на кровать. Вот поэтому его колено и разболелось.
— Нет, — сказала она, — конечно, я не против. На верхней полке можешь взять стеганое одеяло моей бабушки. Накройся им.
Еще какое-то мгновение Филипп касался ладонью ее плеча. Келли так сильно желала прижаться к нему! Она ждала, что он повернет ее к себе лицом и прильнет к ее губам. Вместо этого Филипп накрыл ее простынями. Девушка уткнулась в подушку, чтобы не вскрикнуть от разочарования.
Вот так, с трудом сдерживая жажду обнять Филиппа, Келли погрузилась в тяжелый сон. Очнулась ото сна она только поздним утром, когда в окно светило солнце. Келли сразу же вспомнила о прошлой ночи.
Филипп ночевал с ней в одной комнате!
Присев на кровати, она посмотрела на кушетку. Филиппа не было. На кушетке лежало только белое стеганое одеяло, которым он накрывался.
Келли почувствовала себя опустошенной, поняв, что Филипп ушел, хотя ей следовало испытывать совсем иные эмоции. Прошлой ночью он едва не узнал о ее положении. А что, если он догадался?
Ни при каких обстоятельствах Келли не хотела делать что-то, способное вызвать гнев Филиппа. Ведь до судебного слушания осталось всего шесть дней. Узнав о беременности Келли, Филипп в сердцах может прогнать ее, и тогда он потеряет единственную возможность получить опеку над Жаном-Люком.
Келли оставалось только отдаться тесному сотрудничеству с архитектором, которого Филипп нанял. Так хотя бы она будет уверена, что ее муж не проводит слишком много времени с этой женщиной наедине!
А что до Филиппа, то пусть отправляется в свой офис.
* * *
Филипп и Келли подъехали к зданию суда Ношателя в лимузине с тонированными стеклами, предоставленном им Раулем. Как оказалось, именно принц убедил судью сделать слушание закрытым для посторонних глаз и не пускать в зал журналистов.
Итак, Рауль уже не в первый раз оказывал Филиппу и Келли услугу.
Оноре встретил их у входа и провел в почти пустой зал суда.
Анэлиза поздоровалась с ними кивком головы, сидя на отведенном для нее месте. Жана-Люка с ней не оказалось. Возможно, она оставила ребенка на попечение соседки.
Филипп и Келли присели за стол рядом с Оноре, Напротив них, через проход располагался отец Жана-Люка.
Это был темноволосый и определенно привлекательный мужчина не слишком высокого роста. Казалось, всем вниманием мужчины завладел Филипп. Он даже не слушал своего адвоката.
Филипп выглядел просто потрясающе. Он был одет в деловой темно-синий костюм, сшитый на заказ. Келли не могла оторвать от пего взгляда.
Кроме вышеперечисленных людей и помощника шерифа, стоявшего у двойных дверей, в зале суда никого не было.
Оноре наклонился к Келли и прошептал:
— Я уже говорил вам, что вы сегодня отлично выглядите?
На Келли был надет черный шерстяной костюм, который удачно скрадывал ее округлившийся животик. Решив убрать волосы от лица, она уложила их в пучок, который перевязала черным шарфом.
Филипп услышал комплимент Оноре и повернулся, чтобы посмотреть на Келли. Казалось, от его взгляда не ускользнула ни одна деталь ее туалета.
— Тебе всегда шел черный цвет, — заметил Филипп.
Келли покраснела:
— Спасибо вам обоим за добрые слова.
— Нервничаете? — спросил ее Оноре.
— Вы еще спрашиваете!
— Все будет хорошо, — сказал адвокат.
По непонятной причине только Филипп выглядел спокойным. Он будто знал то, что было неведомо остальным. Казалось, что Филипп — обыкновенный зритель.
Помощник шерифа приказал всем встать.
Келли посмотрела на судью, входящего через двойные двери. Ему было около шестидесяти лет. Он расположился в кресле, надел очки и поблагодарил обоих адвокатов, пришедших на слушание. Процесс проходил на французском языке.
Судья огласил причину, по которой все присутствующие собрались в зале суда, потом предложил Оноре представить своего клиента, которому будут заданы вопросы.
Келли сцепила руки под столом, дабы унять их дрожь. Пока Филипп шел к отведенному для допросов месту, она тихонько молилась. Как только муж уселся, к нему подошел Оноре.
— Мсье Дидье, — начал адвокат, — суду известны все подробности данного дела. Существует неопровержимое доказательство того, что вы не приходитесь Жану-Люку отцом. Тем не менее вы претендуете на опеку над ним. Вы можете объяснить суду, почему настаиваете на опеке?
Филипп слегка подался вперед.
— Когда Иветти пришла ко мне в офис, у нее уже был восьмой месяц беременности. По времени срок ее беременности совпал со временем нашей встречи в Шамони, где я провел с ней ночь. Я довольно быстро смирился с тем фактом, что стану отцом. После аварии Иветти была очень слаба, поэтому я не настаивал на тесте ДНК. Кроме того, тогда я и сам восстанавливался после операции на колене, а ей был нужен покой. Только после того, как Жан-Люк родился на две недели позже положенного, я понял, что не могу приходиться ребенку отцом. В последний раз, когда я разговаривал с Иветти, она умоляла меня полюбить его. Возможно, она предчувствовала, что умрет.