— Я разожгу камин, — пробормотал он, наклонился и поцеловал ее в губы. — Не вставай.
— Я и не хочу этого делать, — дрожащим голосом ответила она.
Филипп присел на корточки и принялся разжигать камин. Келли с любовью рассматривала каждый дюйм мощного тела. Она погладила мужа по спине. Через несколько минут камин был зажжен. Филипп положил в топку два полена и повернулся к Келли.
Поцеловав ее ладонь, которой она ласкала его, он сказал:
— Мне нужно принять душ.
— Поторопись, — умоляющим тоном произнесла она.
Глаза Филиппа горели желанием. Он протянул руку и коснулся ее округлившегося живота. Келли увидела, каким радостным стало выражение его лица.
Филипп быстро поднялся на ноги и ушел в ванную комнату.
За окном становилось темно. В камине плясали язычки огня. Наверное, не было в этот момент на свете более романтичного места.
Келли снова рядом с мужем. Девушка честно могла признаться в том, что еще никогда не была такой счастливой. Через несколько минут она докажет ему, что он значит для нее.
Ее сердце бешено забилось, когда Филипп вошел. Вокруг его бедер было обернуто полотенце. При виде его мужской красоты у нее перехватило дыхание.
Он отбросил одеяло, опустился на колени и принялся рассматривать Келли. Филипп заметил, как изменилось ее тело. Она закрыла глаза, почувствовав прикосновение его губ к своему животу. Потом муж припал к ее губам. Оба простонали от невыносимого желания, затем Филипп перенес жену в кровать.
Они занимались любовью всю ночь. Все будто происходило впервые. Страсть не позволяла им говорить. Им нужно было слишком о многом сказать друг другу, однако сейчас было не время. Чувственная потребность пересилила все. Они обо всем поговорят позже.
Келли открыла глаза, когда в окно заглянуло солнце. Филипп лежал, положив правую ногу на ее бедро, будто удерживая, чтобы Келли не могла убежать.
Как же приятно просыпаться вот так! Келли повернула голову, желая снова заняться с Филиппом любовью.
— Филипп... — позвала она.
Он пробормотал в ответ нечто нечленораздельное.
— Ты спишь?
— А чего ты хочешь? — сонным голосом спросил он.
Притворившись разочарованной, Келли прикусила губу:
— Я хочу того же, что и ты.
Он хихикнул и притянул ее к себе:
— Беременность сделала тебя ненасытной, моя дорогая женушка.
Келли поцеловала его в губы.
— Я надеюсь, что до родов нам какое-то время удастся заниматься любовью.
Филипп открыл глаза. Нынешним утром они казались темнее обычного. Он серьезно посмотрел на Келли.
— После твоего отъезда в Вашингтон я понял, насколько сильно люблю тебя. Боль потери была невыносимой, я превратился в развалину, чего стыжусь. Я не хочу когда-либо снова испытать подобное. Это чудо, что ты вернулась ко мне.
Келли потупилась.
— Только я виновата в том, что ты так мучился, дорогой. Прости меня.
Он тяжело вздохнул.
— Это я должен просить у тебя прощения. Келли... я не такой благородный и честный человек, каким ты меня считаешь.
— Ты не прав! То, как ты поступил с отцом Жана-Люка, вызвало восхищение у всех.
— Я как раз об этом и хотел сказать, любовь моя. Я столько лгал и манипулировал людьми, что мне пора признаться.
Филипп выглядел серьезным.
— В чем тебе пора признаться? — спросила она.
— Я хочу сказать тебе, что не намеревался сообщать тебе о связи с Иветти.
Будучи удивленной, Келли присела в кровати. Филипп повернулся на бок и мрачно посмотрел на жену.
— До той поры, пока она не появилась в моем офисе, я был уверен, что произошедшее между нами в Шамони лишь досадное недоразумение. Однако тот факт, что она пришла ко мне, будучи на восьмом месяце беременности, заставил меня понять: Иветти решила манипулировать мной. Когда мы приехали к ней на квартиру, я намеревался сказать ей, что свяжусь со своим адвокатом, который организует тест на ДНК после рождения ребенка. В глубине души я был почти стопроцентно уверен: я докажу, что Жан-Люк не мой сын. Окажись я отцом, мне пришлось бы нести финансовую ответственность за этого ребенка и постараться быть лучшим из отцов. Только в этом случае я намеревался сообщить тебе о ребенке. До проведения теста на ДНК я ничего не сказал бы тебе. Я был вне себя. Сидя за рулем автомобиля, не мог следить за дорогой. Не заметив приближающийся автомобиль, попал в аварию, и все мои планы сорвались.
— Тот вечер был ужасным, — прошептала она.
— Когда ты приехала в клинику, то показалась мне явлением из другого мира. Мне пришлось пойти на сделку со своей совестью. Я не знал, то ли мне надеяться, что ты не догадаешься, с кем я был в автомобиле во время аварии, то ли во всем тебе признаться и умолять простить. Не знаю, что было бы хуже в той ситуации. Что было бы, если бы на следующее утро ты узнала правду? Простила бы ты меня тогда? Поэтому я решил во всем признаться, надеясь, что твоя любовь ко мне пересилит все обиды.
Келли покачала головой.
— Я ни на минуту не переставала любить тебя. Это просто невозможно. В своем письме я объяснила причину, по которой уехала.
Филипп схватил ее за руку и сжал ее между своих ладоней.
— До прихода Иветти в мой офис я едва сдерживался, потому что хотел сделать тебе особый подарок.
Келли смотрела на Филиппа:
— Какой подарок?
— Я имею в виду королевский особняк. Рауль отдал мне «Цветочный замок» в качестве своеобразной платы за то, что я избавил его от вынужденной женитьбы на принцессе Софи и помог жениться на Ли. Он отдал мне особняк до того, как ты уехала в Вашингтон.
— Я не могу в это поверить! — крикнула Келли.
— Когда я сказал ему, что не могу принять его подарок, он заявил, что никогда не простит меня, если я откажусь от особняка. Он заявил, что всегда мечтал о брате, и если бы мог выбирать, то выбрал бы в братья меня.
— Тебя все любят, дорогой, — сказала Келли.
Филипп погладил ее по щеке.
— Рауль сказал, что если это поможет мне не чувствовать себя обязанным ему, то я могу спонсировать один из благотворительных фондов.
У Келли голова шла кругом.
— Так, значит, все эти дома, которые мы осматривали с мсье Пено...
— Это был чистый блеф. Я заплатил ему приличную сумму, чтобы он хорошо играл свою роль.
— Как тебе не стыдно, Филипп! — вскрикнула она.
— Это еще не все. Но сначала позволь мне извиниться перед тобой за то, что я обвинил тебя в использовании знакомства с Раулем в своих интересах. Он знал, что я нахожусь на грани помешательства, когда приехал ко мне. После операции мне помогал Марсель. Я видел стол, который ты накрыла для празднования даты нашей свадьбы. Хромая, я подошел к столу и прочел оставленное тобой на тарелке письмо. К тому моменту, когда открыл коробочку с твоим подарком и увидел запонки в виде полевых цветов, которые дарил тебе, я был вне себя от горя. Я понял, насколько сильно тебя ранила моя откровенность. После прочтения твоего письма я будто потерял рассудок, Келли. Марсель вызвал доктора, который выписал мне успокаивающее средство. Когда доктор и Марсель ушли, я отправился в кровать. Проснувшись, не мог понять, жив я или мертв. Марсель вызвал моего брата, чтобы тот заменил меня в офисе, пока я не приду в себя. Я никого не хотел видеть. Однако Рауль оказался настойчивее остальных, и я все же позволил ему приехать ко мне. Остальное ты знаешь.