— Лечения?
— Да. Не говори, что это шокирует тебя. Ведь ты знаешь, как сильно я нуждалась в нем.
— Я не шокирован, — резко сказал Андреас.
Доминик закусила губу.
— Ну, тогда удивлен.
— Я просто поражен, учитывая, что ты перенесла еще одну операцию, — пояснил он.
— Если бы не лечение, я бы никогда не решилась на хирургию. Мне кажется, доктор Кэнфилд великолепно справилась с работой. Она сказала, что только мой муж почувствует разницу.
Шутка Доминик привела Андреаса в ужас, а ее храбрость растрогала его до слез.
— Доминик...
— Я вижу, мой муж потерял дар речи. Интересно, хорошо это или плохо. — Она лукаво улыбнулась, и на ее левой щеке появилась ямочка, которую он не видел уже год. — Иди ко мне. — Грациозным движением Доминик протянула к нему руки. — Я так долго ждала этого.
Сердце глухо застучало в груди Андреаса. Медленно сняв халат, он опустился на постель возле сирены, которая каким-то чудом все еще оставалась его женой.
— Сначала я хочу посмотреть на тебя.
Обвив руками шею мужа, Доминик игриво прикоснулась к его губам.
— Нам предстоит наверстать целый год. Возможно, это продлится всю ночь.
Их занятия любовью всегда были полны страсти, но Доминик ни разу не выступала с Андреасом на равных — так, как сейчас.
Он привлек жену к себе и завладел ее губами. Волнующий смех вырвался у нее, когда они без страха и принуждения взглянули друг другу в глаза, а затем слились в едином порыве.
Доминик проснулась на рассвете с чувством удовлетворенности, чего прежде никогда не испытывала. Она потянулась к мужчине, который ночью привел ее в экстаз. Не найдя его, Доминик села и отбросила назад волосы.
У окна, выходившего на море, она увидела высокую фигуру в полосатом халате.
Поднявшись, она надела футболку Андреаса, доходившую ей до середины бедер.
Тихо пройдя по комнате, Доминик подошла к мужу и обхватила его за талию.
— Доброе утро, — прошептала женщина, привстав на цыпочки, чтобы поцеловать завитки густых волос на затылке. Она обожает его волосы, густые и шелковистые. — Ммм. Ты пахнешь так хорошо! — пробормотала она. — У тебя свой собственный аромат. Если бы его можно было продавать, я бы назвала его «Неповторимый Андреас».
Она не знала, какого ожидала ответа, но явно не мрачного лица, которое предстало перед ее глазами.
Андреас поцеловал ей ладони.
— Прости, если я разбудил тебя.
В процессе лечения Доминик узнала самое важное: все тайное должно как можно скорее становиться явным, чтобы предотвратить возможные размолвки и непонимание.
— Я проснулась сама и хотела обнять мужа, но ты уже встал. Очевидно, что-то беспокоит тебя.
— Давай поговорим об этом.
— Не сейчас.
— Нет, — настойчиво сказала Доминик. — Именно сейчас. Вспомни, как было раньше, Андреас. Это не должно повториться. Скажи, что тебя волнует, даже если боишься, что из-за твоего признания возникнут проблемы.
За окном светлело. Доминик заметила под глазами Андреаса тени, которых не было ночью.
— Ты сказала мне, что ходила к врачу перед отъездом в Грецию.
— Да, это так.
— Ты имела в виду доктора Кэнфилд, пластического хирурга?
— Да. Она засвидетельствовала, что я здорова.
Андреас потер затылок. Он явно был расстроен.
— А твой онколог?
— Доктор Джозефсон тоже осматривал меня. Пока что рака нет.
Он пристально поглядел на жену.
— Ты не станешь обманывать меня...
— С какой целью? Как тебе известно, я должна проходить обследование один раз в месяц. Теперь мы пойдем к врачу вместе и узнаем о результатах.
Андреас судорожно вздохнул.
— Доктор Джозефсон не предлагал тебе удалить вторую грудь для профилактики?
— Нет... — Доминик недоуменно покачала головой. — Он не считает, что в моем случае эта операция необходима.
— Возможно, тебе следует проконсультироваться у другого врача.
— Хорошо, так мы и сделаем, — согласилась она, чтобы успокоить его. Однако по взволнованному лицу мужа поняла, что ей не удалось развеять его страхи. — Что еще тебя беспокоит? — Доминик показалось, что Андреас побледнел.
— До нашего разрыва я всегда предпринимал меры предосторожности.
— Верно... так что же произошло прошлой ночью?
Он схватил ее за плечи.
— Ты знаешь, что произошло, — простонал он, — Я потерял голову.
— Ну надо же! Сам Андреас Стаматакис проявил такую распущенность и безответственность, что не... — Доминик ухмыльнулась. — Я думаю, это самый лучший комплимент в моей жизни.
Не сознавая своей силы, Андреас встряхнул ее:
— Это не тема для шуток, Доминик. Что, если ты забеременела?
Она посерьезнела.
— Твое беспокойство понятно, если ты убежден, что наш брак обречен.
— Ты же знаешь, что не в этом дело, — мрачно пробормотал Андреас. — Я опасаюсь за твое здоровье.
— У нас был разговор на эту тему, прежде чем мы поженились. Доктор Джозеф сказал, что ни что не мешает нам попытаться завести ребенка. Рак влияет только на одну беременность из тысячи.
— Я помню статистику, но речь идет о тебе.
— Ты предлагаешь мне принять противозачаточное средство? Тогда, думаю, наш брак действительно не состоялся, потому что я никогда и ни за что не нанесу вред своему ребенку.
— Это, возможно, единственный выход, если твоя жизнь под угрозой.
Доминик и не подозревала, что Андреас может бояться чего-либо, но сейчас в его голосе звучал неподдельный страх.
— Я не собираюсь умирать, Андреас, В прошлом году врача беспокоила пониженная масса моего тела, потому что это могло затруднить зачатие. Сейчас я в прекрасной форме и не собираюсь волноваться без причины.
Но что бы она ни говорила, напряжение мужа только возрастало. Ситуация требовала радикальных мер.
— Я забыла, что наступил второй день нашего временного примирения, — с легкой улыбкой сказала Доминик. — По твоему мнению, крах должен произойти сегодня. Почему бы нам в таком случае не отправиться снова в постель, чтобы наилучшим образом использовать оставшиеся часы?
— Не шути, — со страдальческим видом прошептал Андреас.
— Я абсолютно серьезна, — с наигранной суровостью произнесла Доминик. Нырнув в кровать, она сняла с себя футболку и швырнула ее в Андреаса, попав ему прямо в грудь.