Потом перевела дух, собралась с силами, снова подняла руку и тихонько постучала. Дверь мгновенно открылась.
— Персей! — от неожиданности слишком громко воскликнула Сэм.
Краем глаза она отметила, что его постель еще не разобрана. Может, он ходил полюбоваться прибоем и только что вернулся? В пользу такой догадки говорило то, что Персей поспешно завязывал пояс халата, который, по-видимому, только что накинул.
Саманта в растерянности отступила на шаг назад.
— Я ждал тебя. — Его спокойный ровный голос насторожил девушку.
— Почему? — мягко спросила она, чувствуя, что что-то не так. В полумраке ее глаза вглядывались в его лицо. Наступила тревожная тишина.
— Я предполагал, что тебе, возможно, понадобится поговорить. Ведь не каждый день приходится встречаться с отцом, которого никогда не видела.
Персей в своем репертуаре: сперва забота о ее благополучии, а потом уже о своем собственном.
— Т-ты прав. Было тяжело следить из окна, как папа выходит из дома.
Но ничто не сравнится с той болью, когда я увижу, как ты уйдешь от меня в последний раз, мой милый, подумала она.
Тело Персея напряглось.
— Полагаю, он попросил тебя вернуться с ним на Сицилию, и теперь ты хочешь получить мое разрешение.
Столь неожиданное предложение застало Сэм врасплох.
— Вообще-то...
— Не могу сказать, что виню его, — резко перебил ее Персей. — Если бы я вдруг неожиданно обрел дочь, наверно, тоже потребовал бы, чтобы она вернулась со мной домой.
— Перестань, Персей, в тебе просто говорит твоя греческая кровь, — нервно улыбнулась Саманта. — Мой отец не такой сентиментальный, он понимает, что я уже большая девочка.
Ее слабая попытка пошутить не возымела действия. Сунув руки в карманы, Персей пристально взглянул на Сэм:
— Однако мы могли бы поехать вместе. Не забывай, пока что мы муж и жена.
Сердце Сэм учащенно забилось. Неужели отец прав, неужели Персей действительно испытывает потребность находиться рядом с ней? А может, всего лишь продолжает играть свою роль, чтобы ни у кого не возникало подозрений?
Откашлявшись, Сэм сказала:
— Ни о каком совместном путешествии на Сицилию не может быть и речи. Видишь ли, Персей, я попросила отца приехать в Нью-Йорк.
Персей нахмурился и после продолжительной паузы произнес:
— Как я понимаю, ты хочешь, чтобы он жил с нами. Что ж, отлично! Я буду очень рад.
— Это невероятно великодушно с твоей стороны, Персей, но у моего отца другие планы. Сейчас он возвращается на Сицилию, чтобы сделать предложение Анне. Через пару недель они навестят нас с тобой в Нью-Йорке, и тогда мы сможем устроить вечеринку в честь их помолвки.
В следующее мгновение Персей крепко сжал ее плечи.
— Прекрати, Саманта. Притворяйся с кем угодно, но не со мной.
Сэм удивленно посмотрела на него.
— Я вовсе не притворяюсь!
Персей мягко встряхнул ее.
— Неужели тебе все равно, что вам опять приходится разлучаться? Я ведь прекрасно знаю, что для тебя означало найти его! Неужели ты так быстро пришла в себя?
— Ты не понимаешь, Персей. Два дня назад я была другим человеком. Думала, что отец знает о моем существовании, но не желает со мной общаться. Сегодняшние откровения изменили все. Папа любит меня, и мы будем с ним самыми лучшими друзьями. Но я больше не ребенок и не нуждаюсь в родительской опеке. Отец знает, что у меня есть муж, который теперь обо мне заботится, — последние слова она произнесла дрожащим голосом.
— Да, мне тоже кажется, что он поверил. Уж больно естественно ты себя вела. И все-таки, дорогая моя, ты храбришься, ведь больше всего тебе бы хотелось остаться с отцом, разве не так? Вот почему я удивился, узнав, что ты не хочешь ехать на Сицилию.
— А чему тут удивляться? Между нами существует соглашение...
— Нарушить которое тебе не позволяет чувство долга, — усмехнулся Персей, еще крепче сжимая ее плечи.
— Но ведь ты же сам стремишься поддерживать видимость семейной жизни. И мы оба знаем почему — только для того, чтобы жениться на Софии по истечении траура! — выкрикнула Сэм, не в силах больше сдерживать свои эмоции. — Ну, что ты молчишь? Скажи же хоть что-нибудь!
Ответа пришлось ждать долго.
— Хотя ты очень на это надеешься, милая, женитьба на Софии не состоится. Она никогда не была возможной, кроме как в твоих мыслях.
Никогда?
Беспредельная радость, охватившая Саманту при этих словах, мгновенно угасла, потому что руки Персея вдруг соскользнули с ее плеч. Девушка подождала, что он скажет дальше, но Персей молчал. Пауза явно затягивалась.
Наконец Сэм едва слышно спросила:
— Почему ты это говоришь? Что изменилось? Ты ведь по-прежнему любишь Софию, а она любит тебя! — Как бы ни было трудно выговорить эти слова, она их сказала. Правда, голос ее предательски дрожал.
— Да ничего не изменилось — ни для нее, ни для меня. Ну вот, Сэм, ты и получила ответ. Твой отец ошибался, потому что сам без памяти влюблен в Анну и хочет, чтобы ты испытала такое же счастье. Не смей падать духом!
Стараясь сохранить спокойствие, она проговорила безжизненным голосом:
— Тогда я не вижу проблем.
— Это потому, что я не все тебе рассказал, — выдавил из себя Персей. — У Софии есть сын, который влюблен в деревенскую девушку, турчанку. Вот ведь ирония судьбы, правда, дорогая? — Видя, что Сэм не в состоянии осмыслить услышанное, он пояснил: — Парень не хочет возвращаться в Грецию, а для Софии невыносимо жить отдельно от него.
У Саманты перехватило дыхание.
— Он твой сын?
— Нет! — быстро ответил Персей.
— Так, значит, если вы с Софией захотели бы быть вместе, тебе пришлось бы поселиться в Турции?
— Да, — пробормотал он. — Поскольку об этом не может быть и речи по причинам, в которые я не хочу вдаваться, наш с тобой договор утратил первоначальный смысл. — Воцарилась тишина, и Персей вздохнул: — Теперь ты вольна уехать и поступать так, как тебе заблагорассудится.
Вольна уехать... Слова, которых она боялась больше всего. Ей нет места на этом прекрасном острове...
— Часть нашего контракта все еще действует, — мрачно заявил Персей. — Я помогу тебе открыть собственное дело, будет ли это здесь, в Нью-Йорке или на Сицилии.
— На Сицилии? — От гнева ее голос сорвался на крик. — Я не хочу там жить! Будь он проклят, твой контракт!
— Но тебе нужна какая-то поддержка, Саманта, — возразил Персей. — Твой отец готов...
— Хватит о моем отце! — Тело Сэм сотрясала крупная дрожь. — У меня такое впечатление, что ты ждешь не дождешься, чтобы я поскорее убралась отсюда. Пожалуйста, отдай мне мой паспорт и выпиши чек на десять тысяч долларов сегодня, и тогда я смогу утром уехать. Не волнуйся, лишнего мне не нужно. Все то, что ты мне... подарил, я оставлю здесь. Обещаю дать тебе знать, куда я отправлюсь, чтобы ты смог выслать образцы моих тканей и скатертей. — Она остановилась, с трудом перевела дыхание и устало молвила: — А теперь, если ты не возражаешь, я уйду к себе. Слишком устала и хочу лечь в постель.