Саманта щелкнула выключателем. Костопулос огляделся по сторонам и вперил в Сэм саркастический взгляд.
— Я уже вижу дюжину проектов, которые меня совершенно ослепляют, — проворчал он. — И который тут ваш?
Чертенок озорства побуждал Сэм заставить чопорного магната самого напрячь мозги, но она решила не рисковать.
— Я вам намекну. Мой будет единственным, который заговорит с вами лично. То есть... — ее голос прервался, — если... мне удалось достичь цели.
Его лицо потемнело.
— Не тяните время, мисс Телфорд.
— Хорошо. Я решила изобразить здание вашего офиса.
— То есть?
— Ваше здание — самое красивое в городе, блестящего кремового цвета с ярко-синим элементом орнамента. Поскольку я работаю там каждый вечер, то решила использовать его в качестве темы для моего проекта. Но я заполнила дом людьми, чтобы он не выглядел таким одиноким.
Он изумленно взглянул на нее:
— Одиноким?
— Да. У каждого здания есть свое «я». Ваше напоминает мне легендарный греческий храм: великолепен, но недоступен. Я поместила во всех окнах людей, чтобы сделать его более счастливым местом.
Сэм снова дала волю своему языку!
Время от времени она ловила себя на том, что украдкой бросает на него взгляды. Костопулос изучал произведения выпускников, и его интерес не был поверхностным. Ее это не удивило. Настоящий любитель искусства вроде него не мог оставаться равнодушным, видя пусть странные, но очень интересные работы.
В полном молчании они продолжали просматривать один за другим разноцветные холсты. Сэм уже начала сомневаться, здесь ли ее проект, как вдруг услышала тихое восклицание Костопулоса.
Она обернулась как раз в тот момент, когда он вытащил из кипы один из коллажей и пристально вгляделся в него.
— Вы сделали это из клочков бумаги? — недоверчиво спросил он.
Так и не поняв, понравилось ли ему ее произведение, Сэм тихо ответила:
— Да.
Возникла неловкая тишина.
— Где моя записка?
Грубый тон вопроса не удивил Сэм. В конце концов, она в самом деле взяла бумажку из его офиса, пусть даже валявшуюся на полу.
— Она в правом верхнем окне.
Сэм подошла ближе и указала на бумажку дрожащим пальцем. Костопулос вперил в девушку изумленный взгляд.
— Странно. Это же мой офис.
— Я... я и понятия не имела, — пролепетала она. — Это просто совпадение.
— Вот как? — усомнился он.
Слава небесам, что в этот момент в галерею заглянула Лоис.
— Ты уже нашла проект? Я сейчас закрываю.
— Д-да, — произнесла Сэм с запинкой. — Мы идем. Спасибо, Лоис. Я твоя должница.
— Только не забудь вернуть его обратно до восьми в понедельник утром. Иначе доктор Гиддингс может отложить защиту твоего диплома.
— Вы получаете диплом? — спросил Костопулос, когда они вышли из здания и снова уселись в его машину. Коллаж был помещен в багажник.
Сэм потупилась и убитым голосом ответила:
— Через неделю, считая со вчерашнего дня. Но если мой преподаватель узнает, что я сделала, мне придется повторно прослушивать курс.
— Не волнуйтесь. Если произойдет худшее, я сам объясню обстоятельства вашему преподавателю.
Она покачала головой:
— Сомневаюсь, что вы сможете повлиять на доктора Гиддингса. Большего упрямца во всем свете не найти.
— Посмотрим, — буркнул Костопулос. Вдали показалось здание его компании, и Саманта запаниковала.
— Мистер Костопулос... мне нужны специальные инструменты, значит, надо ехать в мою квартиру. Если вы меня там высадите, то успеете на назначенную встречу. Я позвоню вам, как только закончу.
— Какой у вас адрес?
Довольная, что он так быстро согласился с ее предложением, она с облегчением вздохнула.
Сэм ни за что не смогла бы работать, если бы Костопулос стоял за спиной и заглядывал ей через плечо. И волновал ее не столько результат, сколько присутствие этого широкоплечего красавца.
— У следующего светофора поверните налево. Моя квартира на южной стороне, в середине дома. Движение такое скверное, что вам лучше высадить меня на углу.
Когда он замедлил ход перед светофором, она потянулась к дверной ручке, но дверца не открывалась. Сэм повернула голову.
— Пожалуйста, откройте замок.
Ее просьба не была услышана. Костопулос вытащил из внутреннего кармана пиджака сотовый телефон и попросил секретаршу перенести назначенную встречу на следующую неделю.
У Сэм заколотилось сердце от ужасного предчувствия, что он намеревается пойти к ней домой и посмотреть, как она производит требуемую операцию.
Существовало несколько причин, почему она не могла позволить ему переступить через порог ее крохотной квартирки. Во-первых, в ней царил полный беспорядок. Во-вторых, там и одному-то не повернуться. Кухня и комната совмещались друг с другом. Единственным местом, куда он мог бы сесть, был диван, но на нем столько всего навалено!
Сэм хотела сказать, что он не может парковаться в зоне, отведенной для грузовиков, совершающих доставки, затем поняла, что это бессмысленно. Такой человек, как Костопулос, действовал по своим собственным правилам.
К тому моменту, когда она выбралась из машины, Костопулос успел извлечь из багажника коллаж, и они решительно зашагали к дверям.
Оказавшись во внешнем коридоре, Сэм набрала код, дававший доступ ко входу в лифт, и, глубоко вздохнув, произнесла:
— Вам не обязательно подниматься наверх. Если дадите мне номер телефона, по которому вас можно найти, я позвоню, как только закончу.
Дверь лифта открылась, и Костопулос ввел Саманту внутрь.
— Раз я уже здесь, то лучше подожду.
После этого замечания они молча поднялись на седьмой этаж.
Прежде чем Саманта смогла заставить себя отпереть дверь, она повернулась к Костопулосу, в последний раз попробовав отговорить его:
— И все же было бы лучше, если бы вы посидели в машине.
Он нахмурил брови.
— Если вас беспокоит, что подумает ваш любовник, я буду счастлив объяснить, почему нарушаю ваше уединение.
Ее щеки запылали.
— Мне одной не хватает тут места, не то что кому-то еще.
Костопулос небрежно пожал мощными плечами.
— Тогда я не вижу, в чем проблема. Я провел детство в комнате ненамного больше шкафа. Здесь нечего стыдиться.
Она сжала зубы.