— Давайте поужинаем у меня в конце недели, — предложила принцесса.
— А ваш муж? — спросила Лорен.
— Он уехал по делам и вернется на следующей неделе.
— Тогда я с радостью принимаю ваше предложение.
— Я вам позвоню.
Лорен направилась в свои апартаменты. Едва она вошла в комнату, где был накрыт ужин, как зазвонил телефон. У нее участилось сердцебиение, ибо она надеялась, что звонит Рафи. Девушка ответила на звонок и постаралась вести себя как можно непринужденнее.
— Мадемуазель Вире? Это Луи из бюро путешествий в Монтре.
— Ой, спасибо, что перезвонили мне, — сказала она, тщательно скрывая разочарование. — Вы все организовали для меня?
Лорен твердо решила уехать из оазиса до того, как…
— Должен вас разочаровать, мадемуазель. Мне жать сообщать вам это, но вы не сможете выехать из Аль-Шафика раньше обговоренной прежде даты.
Она запаниковала:
— Но я могу внести дополнительную плату.
— Я боюсь, что дело не в деньгах. Караванщики работают по собственным правилам. Они соглашаются организовать переход через пустыню только тогда, когда готовы к работе. Попробуйте обратиться в другое агентство, но я не сомневаюсь, что они дадут вам такой же ответ.
— Я вам верю. Тогда мне придется заказать вертолет здесь.
— В оазисе Аль-Шафик вертолеты находятся в распоряжении министерства чрезвычайных ситуаций, и разрешение на их использование выдается королевской службой безопасности. Плата будет непомерно высокой.
Это означало, что разрешение на аренду вертолета следует получить у Рафи. Лорен больше не могла просить его об услуге, выполнение которой потребует участия короля.
— Я понимаю. Спасибо, Луи.
С растущим осознанием невозможности что-либо изменить Лорен повесила трубку. Уехать отсюда ей не удастся до тех пор, пока Мустафа не отвезет ее обратно в Эль-Джоктор. Будучи гостьей короля, переселиться в отель она не может. Король сочтет это оскорблением. Но Лорен предстоит провести рядом с Рафи еще неделю, а она очень сомневается в том, что сможет противостоять его чарам.
Лорен поужинала, задаваясь вопросом, позвонит ли Рафи или зайдет за ней. Решив посмотреть телевизор, она уселась на диван и стала переключать каналы с помощью пульта дистанционного управления. Все телевизионные каналы велись на арабском языке. Девушка в очередной раз вспомнила о Рафи. Отключив телевизор, она положила голову на подушку. В ее глазах стояли слезы.
Разве способен иной мужчина заставить ее сгорать от желания так, как это делает Рафи? Он изменил ее жизнь так круто, что Лорен стало страшно. Она не была уверена, что когда-нибудь другой мужчина вызовет в ее душе подобные чувства. Сегодня утром она плакала в его объятиях. Она ощущала, как соприкасаются их души. Какое-то время они стояли в песчаных дюнах, являясь единой сущностью.
Лорен не могла себе представить, что однажды расстанется с Рафи навсегда и больше его не увидит. Она понимала, что влюбилась в него…
Переполняемый противоречивыми эмоциями Рашад вернулся из Раза довольно поздно. Он едва мог мыслить здраво. Отвезя Лорен в пустыню, он не добился от нее ничего. Ему не удалось раскрыть тайну этой женщины. Хуже того, ее слезы лишили его самообладания. Он нарушил все установленные им самим правила и обнимал Лорен на глазах у пилота и телохранителя.
Прежде Рашад не верил в существование ведьм… Лорен оказалась красивой соблазнительницей, которая либо не знала о своих чарах, либо притворялась, что не знает. Он до сих пор не был уверен, подослана она к нему как шпионка или нет. Она была воплощением страсти и нежности, и прямо сейчас Рашад был готов поддаться ее чарам и забыть обо всем на свете.
Он с ужасом осознал, что Лорен занимала его мысли последние три дня. Все это время Рашад даже не заходил к отцу, который предпочитал узнавать новости о положении дел в стране ежедневно.
Рашад решил заглянуть к нему сейчас, прежде чем отправиться в свои апартаменты.
— Наконец-то ты пришел, Рашад. — Король Умар сидел в кресле, положив на тахту больную ногу, и пил любимый чай с мятой. — Я только что поужинал, но могу приказать подать ужин тебе.
— Спасибо, но я уже поел. — Рашад присел напротив отца. — Полчаса назад я прилетел из Раза и пришел к вам как только смог.
— Я рад, что ты здесь, потому что мне нужно поговорить с тобой о важном деле.
Уловив непонятные нотки в голосе отца, Рашад заволновался:
— Что это за дело?
— Я получил письмо от шейха Маджида аль-Дина. Он хочет ускорить свадьбу своей дочери.
Рашад вскочил и отвернулся от отца, пытаясь сдержать потрясение и гнев. Он страшился наступления этого момента с тех пор, как ему исполнилось шестнадцать лет.
— Я вижу, тебя это расстроило, — заметил король.
Отец всегда был очень внимателен по отношению к своим детям, но он ошибся: известие не расстроило принца. Оно сокрушило его.
— Когда шейх Маджид хочет сыграть свадьбу? — спросил Рашад, стиснув зубы, и принялся ходить взад-вперед.
— Он желает, чтобы его дочь вышла замуж через месяц.
— Месяц?!
Отец посмотрел на Рашада с любовью:
— Я задел тебя за живое?
Принц перестал мерить шагами комнату:
— Я знал, что этот день настанет, но считал, что располагаю большим временем. Мне нужно привыкнуть к тому, что мой мир окончательно изменится.
— Я чувствовал себя точно так же, когда твой дедушка сообщил мне о моей свадьбе. Он назвал мне имя невесты за два года до церемонии. Мне казалось, ты будешь меньше страдать, узнав, что до свадьбы остался всего лишь месяц.
Если бы Рашад не любил своего отца так сильно, он рассмеялся бы.
— Вы сказали еще кому-нибудь? — поинтересовался он.
— Только Назиру, который был нашим посредником. Если мое решение будет положительным, я извещу об этом шейха Маджида через три дня. Все должно сохраняться в абсолютной тайне, чтобы не расстраивать глав соседних государств.
— Даже мои сестры не знают? — уточнил Рашад.
Умар покачал головой:
— Я меньше всего хочу сообщать об этом Фарах, которая постоянно просит меня позволить тебе самому выбрать невесту. Твоя сестра начинает надоедать мне.
— Фарах верит в любовь, — пробормотал Рашад.
Отец хмыкнул:
— Мы оба знаем, что могущественным королевством не может управлять шейх, который настолько одурманен любовью к своей жене, что не замечает врагов за пределами шатра.
Дворец был едва ли похож на шатер, но Рашад счел метафору отца довольно убедительной. Подобное мышление вдалбливалось в его голову с детства. Король Умар пришел бы в ужас, узнав, что во дворце уже появился предполагаемый противник, причем в женском обличье!