Через час Дункан прошел в спальню. Он лежал, закрыв глаза и пытаясь извлечь из глубин памяти все, что он знал о Джефферсоне Сервантесе Кэрде. Симмонс объявил ему, что он отправится в Цюрих под видом личного служителя полковника. Все, что от него требуется во время путешествия, — это молчать и следовать правилам, установленным для лиц, попадающих во внутривременные зоны. Он может также начать думать о себе как о Кэрде, а не о Дункане.
Но в скольких других личностях был воплощен он! Боб Тингл, Джим Дунски, Виат Репп, Чарли Ом, отец Том Зурван, Вилл Ишарашвили и Вильям Сен-Джордж Дункан. Нет, это не просто принятые им образы — он с_т_а_н_о_в_и_л_с_я_ каждым из них. Короткий период, когда его снабдили идентификационными картами Дэвида Грима и Эндрю Бивольфа, он просто носил эти имена, знал сфабрикованные биоданные — играл их роли. Теперь же, чтобы вновь _с_т_а_т_ь_ Джефферсоном Сервантесом Кэрдом, ему надо продраться обратно сквозь Дункана и других к подлинному, рожденному женщиной Кэрду.
Нелегкая это была задача. Пожалуй, никто в мире, кроме психопатов, страдающих раздвоением личности, не принимал столько образов. Он единственный, кто мог справиться со всем этим по своему усмотрению, с_т_а_т_ь_ всеми. Но сбросить их с себя, снять их шкуру — совсем другое дело.
Спустя немного времени он отказался от попыток избавиться от Дункана — самого последнего своего персонажа. Он тяжело дышал. Его необычные, а порою «автоматические» умственные способы воспроизведения сознания и подсознания оказывались бесполезными. Дункана словно вонзили в глубину его мозга. До всех других его «я» также было не добраться. Они разговаривали четкими, хоть и тихими голосами. Считая себя мертвыми и похороненными, они настаивали на воскрешении, на том, чтобы сдвинулись надгробия над их могилами. Все они были сверхбогами или, скорее, сверхвампирами. Нет, нет не «сверх»: они явились не откуда-то сверху, пребывают глубоко внизу и потому они суббоги и субвампиры.
Он опять назовется Кэрдом, но в действительности он все еще Дункан. А полностью проясненные воспоминания Кэрда и его душа не принадлежали ему по воспитанию. Голоса его предшественников, которых он сотворил себе, раздавались отовсюду. Они сталкивали его с цели, к которой он стремился, как это делало то лицо ребенка… Они превращали его в самоискажающуюся параболу, в кривую траекторию. Мозг его пронзали синусоиды, пересекаемые прямоугольными волнами. Голоса рождали физический свет, который, в свою очередь, вызывал подъемы и падения энергии. Пальцы Дункана, если можно так выразиться, отнюдь не всегда управляли его ментальным реостатом. Руки других старались овладеть им.
Он вздохнул, пытаясь одновременно сообразить, был ли это лишь его вздох. Он не знал — полностью или незначительно управляли им те, другие, и какие мысли принадлежали только Дункану.
Он чувствовал себя не очень хорошо. Однако когда он спустился вниз. Сник приветствовала его как _Д_ж_е_ф_а_. Само это имя казалось уже начальным шагом к обретению им первой личности, его подлинности. Будто распахнулась дверь в темную комнату и его вдруг полоснуло светом. Настроение решительно улучшилось, когда он увидел новые записи на экране для пассажиров. Некоторые ленты предназначались общественным каналам новостей, другие готовились Департаментом органиков исключительно для глаз высокого начальства.
Передачи новостей шли из трех десятков крупных городов всего мира и от каждого дня. Хотя факты тенденциозно оценивались с позиций правительства и передачи, без сомнения, подвергались цензуре, очевиден был размах беспорядков и смятения повсюду. Кэрд отметил, что некоторые люди демонстрировали свою поддержку правительства и имелись случаи их нападения на протестующих. Он не удивлялся этому. Многие граждане и думать не желали об изменении привычной жизни. Сама мысль об этом не только беспокоила их, но более того — страшила и вызывала гнев.
Ленты органиков говорили о толпе значительно больше, чем новости. Хотя и среди них был скучнейший материал — наставления высоких чинов органиков на тему о том, как контролировать демонстрации и изматывать вожаков. Приводилась статистика о числе демонстрантов и компьютерные прогнозы успехов правительственных попыток подавить выступления. Больше всего Кэрда интересовала оценка числа граждан, изготовляющих и использующих незаконный эликсир, замедляющий старение. Как определить их? По налетам и ночным кражам в биохимических лабораториях? По арестам людей, продающих эликсир? «Продающих» — нет, это не совсем точное слово. Обладатели эликсира сбывали его за подарки, приобретаемые посредством кредитных карточек покупателей. В некоторых случаях не было и этого: владельцы эликсира просто раздавали его.
В 10:32 утра группа из пятнадцати человек вылетела из ранчо в большой аэролодке. Она держала путь на северо-запад — сто двадцать километров до Армада Филд. Небо было плотно затянуто облаками. Автоматически управляемая лодка скользила над верхушками деревьев и, следуя рельефу местности, огибала холмы, ныряла в долины. Все видимые огни были отключены; инфракрасные лучи и радар надежно нащупывали путь. Защищенные от дождя, но отнюдь не от урагана мыслей, не от напряжения и тревожных предчувствий, пассажиры молчали. Кричали лишь внутренние голоса.
Было 10:53. Рассеянный свет — отражение облаками земных огней извещал о приближении к цели. Лодка пролетела над гребнем холмов — внизу, на безлесной равнине, лежал Армада Филд. Он расползся словно переливающийся осьминог. Водонапорные башни, диспетчерские вышки, ракеты и сверхзвуковые самолеты вспарывали горизонталь неба. Вокруг огромного поля не видно было никаких ограждений. К чему они, если нет врагов? Более двух тысяч облет не было войн, а датчики тотчас засекут любого незванного гостя размером больше опоссума. Симмонс ни словом не обмолвился о том, как он собирается воспользоваться аэродромом, как группа попадет в Цюрих. Кэрд предполагал, что указания на этот счет, вероятно, зашифрованные, он получил через банк данных органиков. Это могло произойти вполне законно, хотя конечная цель Симмонса отнюдь не была таковой.
Засветился экран перед пилотом. Тот тихо произнес что-то в микрофон, свисавший со шлема. Автопилот отключился, человек принял управление на себя. Лодка сбросила скорость и опустилась точно на отмеченное место парковки. Выползшие шасси вцепились в покрытие округлыми пористыми лапами. Откинулся фонарь кабины, открылись боковые двери. Каждый пассажир выходя тащил тяжелый большой ранец.
Группу поджидали двое. Одна — высокая женщина в форме гэнка и длинном зеленом плаще. Она быстро о чем-то перебросилась словами с Симмонсом, а остальная группа направилась в здание. В помещении оказались лишь трое служащих аэропорта. Голоса их глухо резонировали в огромной комнате.
Симмонс подошел к ним. Члены группы, скинув тяжелые ноши, расселись где попало; кто-то направился облегчиться с дороги.
Кэрд, глядя в просторное окно на портовый простор, заметил еще одну приземляющуюся аэролодку. Из нее появились две женщины и двое мужчин. Огромные рюкзаки возвышались над их головами, а в руках прибывшие тащили внушительных размеров коробки. Кэрд сразу узнают одну пару — Барри и Донна Клойды.