Тень легла на выразительное лицо Рэйни.
— Я очень сожалею, что это так напугало вас всех.
— Все уже позади, — заявил Пэйн. — Я успокоил свою невесту, сказав, что бояться нечего. Почем; бы нам не войти в дом и не поужинать, пока все не остыло?
Они направились к задней двери дома. Пэйну пришлось замедлить шаги, пока Леди знакомилась с Рэйни и теперь с удовольствием подставила морду, чтобы ей почесали за ухом. По тому, как восторженно она махала хвостом, было ясно, что мисс Беннетт обрела еще одного поклонника.
— Я сделала нам гамбургеры и картофельный салат, дядя Пэйн. Ты должен был предупредить, что приедешь не один, — я бы приготовила что-нибудь интересное.
Рэйни вмешалась в их разговор: .
— У нас дома гамбургеры всегда были любимой едой. Мой брат только ими и питается. Если предложить ему что-нибудь другое, например куриный рулет, он тут же скормит его собаке.
Кэтрин засмеялась.
— А какой породы ваша собака?
— Английский бульдог.
— Ой, как здорово. И у дяди Пэйна был когда-то бульдог.
— Я знаю, видела его портрет на его письменном столе. Наши собаки очень похожи.
— Как зовут вашу?
— Уинстон.
— Уинстон Черчилль. Очень забавно.
— Я тоже так думаю, — фыркнула Рэйни. — Временами мой пес становится страшно похожим на него. Однажды Крег вложил сигару в пасть Уинстона, а я сделала снимок.
Обе засмеялись.
— С удовольствием бы взглянула на этот снимок! — сказала Кэтрин.
— Это фото у меня в сумке.
— Можно посмотреть?
— Конечно.
Рэйни открыла сумку и протянула девочке заключенный в рамку портрет Уинстона с сигарой.
Кэтрин засмеялась еще громче.
— Какой смешной. Он просто прелесть!
— Я тоже так считаю. Это его я нарисовала на той картине.
— Где Диана? — спросил Пэйн.
— Я оставила ее на западной лужайке. Мы будем ужинать там.
— Отлично. Может быть, покажешь Рэйни, где она может освежиться, пока я найду Диану?
— С удовольствием. Пойдемте, Рэйни.
— У вас потрясающий дом. Я словно попала на страницы журнала «Новости архитектуры». И такой огромный! Вся моя квартирка-студия смогла бы поместиться в одной этой комнате.
— Наконец-то! — воскликнула Диана, увидев его в дверях. — Я уже отчаялась дозвониться тебе. Она объехала вокруг стола и протянула к нему руки. — Мне показалось, что прошло два года, а не два дня.
Видит Бог, он хотел бы сказать ей то же самое, но не мог. Единственное, что он мог, — это наскоро поцеловать ее и обнять.
В предисловии к «Манхэттенскому аристократу» говорилось, что Логан Таунсенд не любил свою невесту.
Пэйн тоже не любил свою невесту.
Он никогда не смог бы произнести те слова, которые она хотела от него услышать.
Чувство вины и необходимость обеспечить ей лечение вынудили его сделать ей предложение. Он сказал, что будет заботиться о ней и оберегать ее.
Он обязан был сделать это.
Основной его задачей было помочь ей научиться снова ходить. С момента их помолвки он шел к этой цели с целеустремленностью, которой ничто не могло помешать, особенно пораженческое настроение Дианы.
Чего он не учел, так это что в его жизнь войдет Рэйни Беннетт.
— Это правда, что у тебя все в порядке? — спросила Диана, когда он выпрямился.
Подвезя ее кресло снова к столу, Пэйн присел рядом с ней и взял ее за руку.
— Как я сказал тебе по телефону вчера вечером, у тебя больше нет причин беспокоиться. В доказательство этого я пригласил на ужин того, кто развеет твои последние страхи.
Диана помрачнела.
— Ты привез сюда кого-то?
— Да. Кэтрин придет сюда сейчас с нашей гостьей. Ее зовут Лоррэйн Беннетт. Она независимая художница из Гранд-Джанкшен, штат Колорадо, которая создает поздравительные открытки и делает рисунки книжных обложек для издательства «Красная Роза». Это та самая художница, которая нарисовала меня.
— Она призналась в этом суду?
— Да. Но когда ты услышишь всю историю полностью, ты поймешь, что это чистейшее недоразумение.
Глаза у Дианы гневно вспыхнули.
— Как это может быть чистейшим недоразумением, когда она сделала это без твоего разрешения?
— Все очень запутанно. Тебе надо просто довериться мне.
Диана с силой сжала его руку.
— Я бы хотела, чтобы ты посоветовался со мной прежде, чем пригласить ее сюда.
— Именно потому, что я предвидел твою реакцию, я и не сделал этого, — объяснил Пэйн спокойным тоном. — Когда слушание только началось, я испытывал те же чувства, что и ты. Я был убежден, что кого-нибудь арестуют в конце того дня. Мы должны благодарить Бога за то, что случилось обратное.
Диана поджала губы.
— Я считаю, ты не правильно поступил, привезя ее сюда.
Пэйн считал так же, но совсем по другим причинам.
— Помимо надежды, что встреча с ней могла бы помочь тебе и Кэтрин забыть об этом эпизоде, я руководствовался еще одним мотивом.
— Каким?
— Мисс Беннетт страшно переживает случившееся. Она скорее успокоится, если увидит, что мы не затаили злобы.
— Ей и следует страшно переживать.
Пэйн понимал, что Диана так нетерпима от сознания собственной беспомощности.
— Попробуй поставить себя на ее место, Диана.
В течение всего слушания она чувствовала себя виноватой — ведь она не только сама попала в передрягу, но и впутала автора книги и все издательство.
Она оттолкнула его руку.
— Почему бы тебе не выяснить причину, по которой они так задерживаются? Чем раньше ужин закончится, тем раньше она уедет и мы останемся одни. Мне надо обсудить с тобой планы на наш медовый месяц. Я решила, куда хочу поехать, и это не Швейцария.
— Давай обсудим все позднее.
— Это будет потерей времени, Пэйн.
Он поморщился.
— Пока мы не сделаем все возможное, чтобы помочь тебе, ты не имеешь права так говорить.
Когда Пэйн появился в дверях кухни, Рэйни увидела, что выражение лица у него совершенно изменилось. Его обуревали какие-то мрачные чувства, которые он с трудом скрывал.
Перемена, произошедшая с ним, была столь разительной, что она едва не выронила из рук тарелки с только что нарезанными фруктами и овощами.