Он победил, — подумала Мег. Теперь Анна уже никогда не будет принадлежать ей без остатка. Мег прижала ладонь к сердцу, словно это могло уменьшить ее боль. Что же делать?
Они свернули с шоссе и въехали в маленький городок Ганнибал, прославленный Сэмом Клеменсом, описавшим свое детство на Миссисипи в середине девятнадцатого столетия.
Мег не знала, что у Кона на уме, но подозревал, что он ради Анны провезет их мимо речного парохода, стоящего на приколе в центре города, где располагался дом-музей Марка Твена.
Вместо этого Кон выбрал путь, ведущий мимо старинных зданий, украшенных к Рождеству, и знаменитого особняка Рокклиффа. Они миновали еще один квартал, затем Кон свернул за угол и выехал на дорожку, явно нуждающуюся в расчистке после недавнего снегопада. Они оказались во дворе старомодного двухэтажного дома, напоминавшего книжную лавку Бекки Тэтчер в исторической части города.
— Мы дома, Анечка. — Кон остановился перед гаражом, рассчитанном на две машины, и отстегнул ремень безопасности.
Анна вертелась волчком, глядя вокруг сияющими глазами.
— Где мои собаки, папа?
— На веранде, ждут нас.
Мег недоверчиво взглянула на дом, а затем уставилась на Кона. Анна с его помощью вылезла из машины, даже забыв про куклу. У Мег в голове не укладывалось, что этот любящий отец и примерный семьянин был когда-то всемогущим агентом КГБ, внушавшим одинаковый ужас и советским гражданам, и иностранцам.
Она вышла из машины, ошеломленно озираясь по сторонам. Кон велел им подождать, пока он расчистит ступени и отопрет дверь.
Анна завизжала от восторга, когда на крыльцо выскочила роскошная немецкая овчарка, и начала носиться кругами по снегу, обнюхивая ноги девочки и размахивая хвостом. Без сомнения, Кон умел обращаться с собаками. Этот пес был так прекрасно выдрессирован, что ни разу не оскалил зубы и не сделал ни одного угрожающего движения.
По команде Кона пес сел и позволил Анне себя погладить. Мег знала, что ее дочка не боится собак. У пожилой супружеской пары, живущей в доме напротив, был замечательный золотой ретривер, и Анна с Мелани обожали с ним играть.
— Мегги, иди познакомься с Тором, — радушно предложил Кон. Это вызвало в Мег воспоминания о другом месте, другом времени, когда она жила только им одним, и в разлуке считала часы до новой встречи.
В следующие несколько минут собаке почти удалось отвлечь Мег от ее тревог. Казалось, Тор безумно рад знакомству с Анной. Он всячески выражал свой восторг и громко лаял, вызывая у Анны и ее отца приступы смеха.
Мег никогда раньше не видела Кона таким счастливым. Забыв о своих опасениях, она с улыбкой подняла голову и заметила, что Кон смотрит на нее совсем как раньше пронзительными ярко-голубыми глазами. Мег вздрогнула и отвернулась.
— Где другая собака? — спросила Анна.
— Ганди в доме, занята, — загадочно ответил Кон. — Хочешь посмотреть, что она делает?
— За мной, Тор, — приказала Анна, поднимаясь по лестнице вслед за отцом. Мег еще не успела дойти до двери, как внутри раздался изумленный возглас Анны. Охваченная любопытством, Мег выбежала на закрытую, отапливаемую веранду, и обнаружила там еще одну немецкую овчарку, лежащую на подстилке в углу и кормящую трех крохотных щенков. Молодая мама подняла голову и с гордостью взглянула на вошедших людей.
Кон присел на корточки и обнял Анну, не сводящую глаз с удивительного зрелища.
— Вот рождественский подарок, который я тебе обещал, Анечка, — прошептал он.
— Ой, папа! — радостно взвизгнула она. — Посмотри на самую маленькую. Она у меня в ладошке поместится.
— Это мальчик. — Голос Кона был нежным и чуть насмешливым.
— Можно его подержать? Пожалуйста?
— Ненадолго, когда он поест. Сейчас их нельзя беспокоить.
— Как его зовут? — громко прошептала Анна. Тихо шептать она вообще не умела.
— Думаю, ты сама его назовешь, раз это твоя собака. Остальным мы подыщем хозяев, когда они подрастут и смогут обходиться без мамы. Но этот щенок для тебя.
И снова Анна взглянула на Мег сияющими, как звезды, глазами.
— Мама, я назову его Принц Марципан Джонсон.
Мег не удержалась от смеха, и Кон рассмеялся вместе с ней.
— Можно, мы будем звать его Принцем, чтоб было короче? — выдавил наконец Кон. Он поднялся на ноги. — По-моему, мы Ганди уже надоели. Давай войдем в дом вместе с Тором. — Он распахнул другую дверь, ведущую вовнутрь. — Попробуй найти здесь твою комнату.
— Мою комнату? Идем, Тор. — Анна взяла пса за ошейник, и они вместе протиснулись в дверь. Мег не знала, кто из них более счастлив. Но как только они скрылись из виду, реальность ситуации навалилась на нее с такой силой, что трудно было дышать.
— Кон…
— Позже, Мегги. Если только ты не хочешь присоединиться ко мне в ванной.
Она засунула руки в карманы пальто и взглянула на Ганди, занимавшуюся щенками. Еще долго после ухода Кона Мег стояла на веранде, желая выбросить из головы его сильное, гибкое тело, знакомое до боли.
Мег слышала внутри голос Анны, но не могла сдвинуться с места, охваченная сладкими и мучительными воспоминаниями. Ей было трудно войти в дом, купленный на деньги, вырученные от продажи военных тайн.
Мег боялась.
Боялась, что дом Кона ей понравится. Боялась растерять остатки своей решимости, боялась, что грани сгладятся, и она уже не сможет отличить правду от лжи. Боялась стать такой, как Анна — ранимой и восторженной до… до какой степени? Мег не знала.
Даже став перебежчиком, Кон остался русским, остался человеком, любящим свою страну. Нельзя осуждать его за желание вернуться домой, в крохотный сибирский поселок. Место, где он в детстве катался на санках, где был счастлив в кругу семьи.
У него есть деньги и возможность путешествовать с американскими документами. Он вполне способен забрать Анну с собой. Что может быть естественнее стремления показать дочери места, где прошло его детство, привить ей любовь к матушке-России? Добившись совместной опеки, Кон будет вправе увести Анну, куда захочет, даже не поставив в известность Мег.
Много лет назад она отвергла его предложение, не желая остаться в России навсегда. Прошлого не изменишь. Кон знает о ее чувствах. И наверняка не станет ее предупреждать, увозя Анну.
Пора поговорить с ним по душам.
Охваченная приливом энергии, Мег вбежала в дом. Но на полпути через кухню остановилась, очарованная необычной обстановкой, белоснежной кухонной мебелью в традиционном британском стиле. Широкие половицы сияли золотистым блеском, оттеняя бледно-желтые стены и внушая чувство тепла и уюта. Остальные помещения на первом этаже имели такой же классический облик.