Мисс Эверсли растерялась. Ее брови чуть приподнялись, ресницы удивленно затрепетали. Похоже, ей никогда раньше не поручали заботиться о ком-то, кроме герцогини. Старуха явно не желала делить свою компаньонку с кем бы то ни было. Задержав взгляд на губах мисс Эверсли, Джек тотчас решил, что и ему не чужды собственнические чувства. Если бы эта женщина принадлежала ему… будь у него право назвать ее своей… он ни за что не стал бы делить ее ни с кем.
Ему вдруг отчаянно захотелось снова поцеловать ее. Легко провести рукой по ее нежной, бархатистой коже. Это мимолетное, едва ощутимое скольжение пальцев так легко принять за случайное прикосновение.
Но острее всего он желал произнести вслух ее имя.
Грейс.
Звучание ее имени завораживало. Оно несло в себе утешение.
– Проследите, чтобы моего внука устроили с удобствами, мисс Эверсли.
Изумленно подняв брови, Джек повернулся к герцогине. Она сидела, неподвижная как статуя, чинно сложив руки на коленях, но уголки ее губ едва заметно загнулись вверх, а в глазах пряталась хитрая, язвительная усмешка.
Старуха отдавала ему Грейс. С бесстыдной откровенностью она предлагала Джеку попользоваться ее компаньонкой, если он того пожелает.
О Боже, ну и семейка! И как его только угораздило очутиться здесь?
– Как вам будет угодно, мадам, – проговорила мисс Эверсли, и Джек тотчас почувствовал себя грязным негодяем, едва ли не людоедом, потому что бедняжка явно не догадывалась, что ее госпожа пытается сделать из нее дешевую шлюху для своего внука.
Каким чудовищем нужно быть, чтобы замыслить этот омерзительный торг? «Останься на ночь в замке – и можешь взять девчонку себе».
Джека замутило от отвращения. Ему было противно вдвойне, оттого что его действительно тянуло к девушке. Но он вовсе не хотел, чтобы ему отдали ее, словно ягненка на растерзание льву.
– Весьма любезно с вашей стороны, мисс Эверсли, – подчеркнуто учтиво произнес он, желая осадить герцогиню. В дверях Джек обернулся и добавил: – Да, чуть не забыл, если кто-нибудь станет интересоваться, я – друг Уиндема. Давнишний приятель. – Во время прогулки верхом кузены почти не разговаривали, но в этом вопросе они тотчас пришли к соглашению.
– Товарищ по университету – предложила мисс Эверсли.
Джек подавил угрюмый смешок.
– Нет, я не учился в университете.
– Не учился? – взвилась герцогиня. – Но меня уверяли, что ты получил образование, подобающее джентльмену.
– Уверяли? И кто же? – вежливо полюбопытствовал Джек.
Герцогиня возмущенно фыркнула, не найдясь с ответом, затем хмуро проворчала:
– У тебя речь образованного человека.
– Так вас сразил наповал мой выговор? – Джек посмотрел на мисс Эверсли и пожал плечами. – Истинно английские звуки «р» и «х». Что еще нужно, чтобы прослыть образованным?
Однако герцогиня не собиралась отпускать внука, не вызнав все, что ее интересовало.
– Так ты все же получил какое-то образование, не так ли?
Джека одолевало искушение заявить, что он ходил в школу вместе с местными голодранцами, только чтобы увидеть, как вытянется лицо старухи. Но ему не хотелось возводить напраслину на тетю с дядей, которые ничем этого не заслужили, поэтому он лишь смерил герцогиню мрачным взглядом.
– Портора-Ройял-скул [3] и два месяца в Тринити-колледже – в том, что в Дублине, а не в Кембридже. А после я прослужил шесть лет в армии его величества, защищая вас от вражеских вторжений. – Джек задумчиво склонил голову набок. – Готов выслушать изъявления благодарности прямо сейчас, если изволите.
Герцогиня презрительно скривила губы.
– Нет? – Джек с наигранным изумлением поднял брови. – Забавно, но, кажется, все тут забыли, что все еще говорят по-английски и кланяются славному королю Георгу.
– Я не забыла, – тихо произнесла мисс Эверсли. Встретив взгляд Джека, она смущенно моргнула и добавила: – Э-э… спасибо.
– Пожалуйста, – отозвался Джек, неожиданно поймав себя на мысли, что, пожалуй, впервые в жизни его поблагодарили за службу. К сожалению, не одна герцогиня принимала как должное, что кто-то проливает за нее кровь. Солдатам редко воздают почести, и хотя военные мундиры действительно во все времена пользовались успехом у дам, ни одной ветреной красавице не приходило в голову сказать служивому человеку спасибо. Ни Джеку, ни множеству других, куда менее удачливых – раненных и покалеченных на полях сражений, – так и не довелось услышать простые слова благодарности.
– Можете говорить всем, что мы вместе брали уроки фехтования, – обратился Джек к мисс Эверсли, подчеркнуто не замечая герцогиню. – Это звучит вполне убедительно. Уиндем, кажется, говорил, что недурно владеет шпагой?
– Я не знаю, – призналась Грейс.
Конечно, откуда ей знать? Впрочем, это не важно. Если Уиндем сказал, что сносно фехтует, то он, должно быть, настоящий мастер. Пожалуй, вместе они составят неплохую пару, если когда-нибудь им придется подтвердить на деле свою выдумку. В школе Джеку лучше всего давалось именно фехтование. Наверное, поэтому его и продержали в Портора-Ройял-скул до восемнадцати лет.
– Идемте, – негромко предложил Джек, кивнув в сторону двери.
– Синяя шелковая спальня, – брюзгливо напомнила герцогиня.
– Она не любит, когда разговор обрывает кто-то другой, верно? – прошептал Джек так тихо, что его могла слышать одна лишь мисс Эверсли.
Джек знал, что в присутствии герцогини Грейс не ответит. Она действительно промолчала, но в глазах ее мелькнули веселые искры.
– Вы тоже можете быть свободны до утра, мисс Эверсли, – распорядилась герцогиня.
Грейс удивленно обернулась.
– Вы не хотите, чтобы я осталась с вами? Но ведь еще довольно рано…
– Со мной побудет Нэнси, – заявила герцогиня, поджав губы. – Она ловко управляется с пуговицами и вдобавок молчит как рыба. Весьма ценное качество для служанки.
Поскольку сама Грейс в присутствии госпожи тоже предпочитала держать язык за зубами, она решила принять замечание герцогини за похвалу, а не за оскорбление, хотя та явно пыталась выпустить в компаньонку на прощание отравленную стрелу.
– Хорошо, мадам, – невозмутимо произнесла она, делая книксен. – Утром я принесу вам горячий шоколад и газету, как обычно.
Она покинула гостиную. Мистер Одли уже стоял в дверях, вежливо приглашая ее пройти первой. Грейс понятия не имела, почему герцогиня надумала вдруг подарить ей свободный вечер, однако спорить не собиралась.
– Нэнси – горничная герцогини, – объяснила она мистеру Одли, когда тот вышел из комнаты вслед за ней.
– Я догадался.