Воспоминания вернулись, будто в мозгу повернули выключатель. Ирка Хортица стояла, затравленно озираясь, тиская треуголку в ледяных ладонях, и сердце колотилось у нее в горле…
Старик-официант… Точно, старика она потеряла еще на Замковом спуске. Проклятье, она даже не вспомнила о нем тогда! Но она же не виновата, он сам напросился, нечего с ведьмами летать и гидр вениками лупцевать! А если дедок и правда убился? Ирка наморщила лоб, судорожно вспоминая: мокрая мостовая, ведьмы, злые как черти, ведущий с чаем… Старика там не было, словно он растворился в мутном потоке. Почему она не искала его, забыла все, помчалась за Танькой…
Танька! Богдан! Мысли наконец обрели ясность. Друзей рядом не было. И вообще никого не было. Ирка почувствовала, что у нее замерзли внутренности, а над желудком ноздреватым снежным комом болталась враз заледеневшая душа. Таньки с Богданом нет, и получается… Ирка их тоже бросила? С этим квестом как с ума сошла, помчалась за дурацкой шляпой, а теперь она со шляпой здесь – неизвестно где, – а Таньки с Богданом нет? А вдруг их нет совсем?
– Та-аня! Богда-ан! Ребята! Вы где? – запрокинув голову, завопила девочка.
Прислушалась. Лопотала речушка. Кусты безмятежно шуршали на ночном ветерке. Под мокрой одеждой становилось все холоднее.
– Вы где? – уже шепотом повторила Ирка и, уткнувшись лицом в жесткие края треуголки, заревела.
Потом сорвала увядший лист и высморкалась. Решительно отерла глаза. Все-таки когда как следует выревешься – особенно если тебя никто не видит, – сразу легче становится, и соображать начинаешь. Главное – спокойствие. Она и так, похоже, много чего натворила: придурковатого дедка потеряла, ребята… От ее истерики толку не будет. Она еще раз огляделась. И ничего она не неизвестно где – в каньоне она! Наверняка под Ветряной Брамой – свалилась, когда прыгала с башни. Потеряла сознание, счастье, что не убилась. Теперь надо отсюда выбираться, пока насмерть не замерзла. Искать ребят – если с ними все в порядке, они ее тоже наверняка ищут. И уже тогда решать, что делать дальше.
По дну каньона вдоль речушки тянулась полузаросшая тропка. Странно, а сверху, из города, ей казалось, что дорожка выложена пусть старым, но все-таки асфальтом. Впрочем, неважно. Где-то здесь должна быть лестница наверх. Сунув под мышку мокрую куртку и треуголку, Ирка торопливо зашагала.
Поросшая жухлой осенней зеленью стена каньона все тянулась и тянулась, едва заметно загибаясь влево. Ирке казалось, что она идет уже очень долго, что за это время можно весь Старый город два раза по кругу обойти, – но никакого подъема наверх так и не попалось. Трясло ее все сильнее. Ирка раздраженно нахмурилась. Ладно… Она не знает, что тут происходит, но Танька правильно сказала: нельзя играть по здешним правилам. Ирка прикинула высоту поросших деревцами стен каньона – она, пожалуй, и так бы вскарабкалась наверх, но даже и напрягаться не станет, перекинется и улетит… Все! Проходит еще ровно сто… ну хорошо, двести шагов – для контроля – и сматывается.
Раз… Два… Три… Десять… На семьдесят пятом шаге каньон снова слегка повернул – и Иркиным глазам открылось темнеющее впереди сооружение и слабо мерцающий у его подножия костерок.
Ирка покосилась на огонек с высокомерным превосходством. Что, попался?! Так она и знала! Стоило твердо решить убраться отсюда – и сразу что-то начало происходить.
Торопливо, но изо всех сил стараясь не бежать, Ирка пошла на огонь. Костер ей сейчас очень нужен, если, конечно, она не хочет заработать воспаление легких. Только вот неизвестно, кто его развел.
Темнеющее впереди сооружение было совсем близко. Еще одна крепостная башня – только уж совсем развалившаяся. Огонек трепетал у полуосыпавшегося провала входа. В воздухе носился одуряющий аромат жареного мяса – желудок у Ирки сжался. Оно ведь, наверное, еще и горячее…
Послышались гортанные голоса, кто-то засмеялся, что-то звонко постукивало, будто металлом о металл, и кажется, звучно фыркнула… лошадь?
Таясь в тени кустов, Ирка кралась совсем осторожно.
Перед полуразрушенной крепостной башней расположился цыганский табор. Упираясь пустыми оглоблями в землю, стояли две большие крытые повозки с полукруглым верхом. Замотанная во множество шалей, будто капуста, пожилая цыганка помешивала варево в котелке.
Скорчившаяся в кустах Ирка глазела на все это в полном недоумении. Что-то такое Танька говорила про общины в Каменец-Подольском, есть вроде среди них и цыганская. Но Ирка не представляла себе, что они прямо вот так – кочуют себе, как в старину, да еще почему-то по дну каньона… Вокруг Старого города круги нарезают или просто на ночь заехали?
Под мышкой у девочки что-то зашевелилось, как живое. Тихонько взвизгнув, Ирка выронила вдруг оживший трофей первого тура. Треуголка мокрой жабой шлепнулась на землю, ее очертания поплыли… и Ирка увидела, что на влажной земле лежит затканная алыми маками цыганская шаль.
– Эй, красавица, шаль-то не роняй, холодно будет! Ты и так зубами стучишь, будто съесть хочешь! – насмешливо сообщил очень знакомый мальчишеский голос.
Едва боясь поверить, Ирка подняла глаза. Всмотрелась в мальчишку, что с улыбкой протягивал ей поднятую с земли шаль. И с радостным визгом повисла у него на шее.
– Богдан! Нашелся! Где ты был? Нет, ну вот где ты был? – Ирка отстранилась, толкнула Богдана в плечо, снова завопила: – Я чуть с ума не сошла! А Танька где? Ну что ты молчишь? – она попыталась тряхнуть его.
Богдан, слушавший Иркины вопли со странно озадаченным выражением лица, перехватил ее руку:
– Знаешь меня, красавица?
– Нет, впервые вижу! – ехидно фыркнула Ирка.
– Так и я тебя впервые вижу! – на лице Богдана явно отразилось облегчение. – А ты обниматься кидаешься. Ты сумасшедшая, да?
Ирка поглядела на Богдана возмущенно:
– Если кто из нас псих, так это ты! Вот нашел время прикалываться! Вокруг непонятно что творится, у меня зуб на зуб не попадает, что дальше делать, тоже неизвестно, а ты решил поразвлечься! Говори быстро – знаешь, где Танька?
– Была у нас цыганка Таня, – задумчиво сообщил Богдан. – Только ушла давно, с другим табором ушла, далеко, в Аргентину. Ее ищешь? В Аргентину езжай. Знаешь, где Аргентина?
– Знаю! – прорычала Ирка и подняла кулаки. – И тебе сейчас покажу! Я тебе сейчас такую Аргентину устрою, мало не покажется!
– Эй, Богданка! Чего хворост не несешь, Богданка?
Ирка отшатнулась. Та самая укутанная в шали пожилая цыганка, что помешивала в котелке, теперь стояла рядом и глядела то на нее, то на Богдана темными, блестящими от любопытства глазами.
Богдан поглядел на цыганку с неуверенным высокомерием:
– Ты чего ромом командуешь, женщина?
– Ай, поглядите на этого рома! – цыганка презрительно тряхнула болтающимися в ушах кольцами. – Ковать не умеет, лудить не умеет, конями торговать не обучен… Сирота сэрвитская!