Абрикос вылетел из ноздри, стукнулся о морду другой кобылы – та заржала так отчаянно, будто в нее булыжник угодил, – и раздвоился: теперь в разные стороны разлетелись уже два абрикоса. Врезались в других кобылиц, оставляя на гладких шкурах темные следы кровоподтеков – и абрикосов стало четыре. Мгновение спустя, колотя по спинам, крупам и мордам, среди кобылиц шрапнелью метался целый рой абрикосов! Ягишини ржали и вставали на дыбы.
Леонардо скакал.
Ржание за спиной утихло, зато топот копыт возобновился.
Ирка оглянулась снова. Ягишини вырвались из роя и опять мчались в погоню.
– Брось нож! – крикнула Ирка.
Богдан выхватил из-за пояса хрупкую серебряную полоску и метнул за спину. Ножик упал на землю… и целый лес зловеще поблескивающих ножей ощетинился на пути табуна. Разогнавшиеся ягишини с диким ржанием вставали на дыбы у выросшего перед ними препятствия, контуры их тел плыли… и на их месте возникали крупные, гренадерского роста девахи в десантных комбинезонах, глухих пластиковых шлемах, с пластиковыми щитами и резиновыми дубинками в руках. Ирка и охнуть не успела, как девахи побросали щиты поверх торчащих лезвий и, ловко балансируя на этой ненадежной опоре, форсировали неожиданную преграду.
Камни ведьминого круга, Стола Согласия, были так близко, когда летящий во весь опор Леонардо тяжело захрапел и едва не упал! Ирка использовала свой последний шанс – она метнула через плечо треуголку.
Интересно, во что она превратится? – успела подумать Ирка, прежде чем… обалдела. Потому что треуголка превратилась… в шляпки.
Словно грибы в мультиках, с чмоканьем проклевываясь из-под земли, луг заполонили манекены, и на каждом была самым щегольским образом надета шляпка. Шляпки из золотистой соломки, шляпки полотняные с бантами, меховые шапочки, шляпки самые что ни на есть от-кутюр, с перьями и стразами, или, наоборот, с заклепками и витой проволокой, лихие студенческие кепки от Tommy Hilfiger…
Несущаяся длинными скачками ягишиня вдруг остановилась и нерешительно улыбнулась:
– Какая шляпочка!
– Панамка! – откликнулась ее сестрица, сдирая одной рукой с себя глухой пластиковый шлем, а другой с манекена роскошную белую панаму с мягкими полями.
– Ой, балдеж, тебе так идет! Представляешь, как ты в этом на югах будешь выглядеть, вся такая интересная! – завопила третья.
– Ты примеряй вот эту, а мне дай вон ту!
– Гляньте, девки, а эта в стиле ретро! Помните, мы такие в начале XX века носили?
– Это когда ты пьяного гусарского поручика на балу залягала? – сестры-ягишини дружно заржали. Ну, в смысле, засмеялись.
Леонардо сбавил ход и, тяжело поводя боками, остановился у камней. Татьяна соскользнула по крутому конскому боку. Ирка с облегчением поглядела на часы – без пятнадцати. Успели!
Свист пикирующего реактивного бомбардировщика обрушился на них с небес. Искореженный воздух громыхнул, разламываясь. Распуская вокруг себя шлейф черного дыма перед Иркой зависла ступа с Бабою Ягой.
– У, кобылищи, опять за шмотки принялись! Учу вас, учу… – проревела из ступы гигантская старуха в кожаном тренче и пиратской бандане на седых лохмах и погрозила дочерям кулаком. Среди шляпок сразу началось нездоровое оживление. Подхватывая с земли резиновые дубинки и пластиковые щиты, ягишини прыжками неслись вслед за беглецами. На половине вместо глухих пластиковых шлемов трепетали перышками и лентами головные уборы от-кутюр.
Баба Яга сунула обе руки в ступу, и в лунном свете серебром блеснул громадный двуручный меч. Сверкающая полоса лезвия прочертила дорогу к Иркиной шее. Пригибая Богдана, девчонка откинулась навзничь на круп Леонардо. Шелестя, будто лопасть вертолета, двуручник прошелся у самого носа ведьмы. Она успела почувствовать, как от лезвия дохнуло жаром, и поняла, что смертельное для вампиров серебро в нем действительно есть.
Напуганный Леонардо взвился на дыбы. Ирка с Богданом кубарем покатились с седла. Ирка рухнула на мальчишку и со всей вампирьей дури влепила ему по голове кулаком. Богдан вздрогнул и обмяк. Прозрачная фигура здухача всплыла над его бесчувственным телом и тут же совершенно недвусмысленно нацелилась заехать Ирке рукоятью меча в лоб.
– Не меня – ее! – заорала Ирка.
Лезвие серебряного меча уже крестило небо у нее над головой. Взвихрив плащ, здухач крутанулся в воздухе – призрачное оружие тонко запело, сталкиваясь с зачарованным серебром. Звеня и разбрасывая вокруг льдистые искры, призрачный и серебряный клинки сталкивались и расцеплялись. Атакуя и отражая удары сплошным смерчем, кружили в воздухе Баба Яга и здухач. Сзади на помощь маме уже набегали ягишини.
– Танька! Бегом на камни! – рявкнула Ирка.
Батюшка, граф и настоящий полковник, отлично воспитал дочь. Графиня знала, когда следует повиноваться. Без единого звука она убралась у ягишинь с дороги и ворвалась в круг камней.
Ирка оттолкнулась и прыгнула. Взвилась выше сражающихся Бабы Яги и здухача, вытянулась «солдатиком», будто собиралась с вышки прыгать, и с точностью, какой не могло быть ни у человека, ни у оборотня, а лишь у вампира, вписалась в ступу за спиной развоевавшейся старухи. Шилья упыриных клыков блеснули возле жилистой, как у лежалой курицы, шеи.
Схватка замерла. Меч старухи застыл в неподвижности. Только что с трудом парировавший ее удар здухач отпрянул в сторону, замахнулся, но тоже остановился, разглядывая свою оцепеневшую противницу. А Баба Яга не смела повернуть головы, чувствуя на своей шее замораживающее дыхание входящей в полную силу молодой вампирши.
– Ножичек свой полош-ши! – тячуге прошипела упырица прямо в волосатое ухо старухи. – А то ведь ты не всюду костяная, слышишь!
М-да, конечно, если б у нее рот не был занят проклятой бабкой, это звучало бы внушительнее! Вон и у подбежавших ягишинь на физиономиях недоверие. Зато старухе Иркиного шепота и дыхания хватило вполне. Рука ее разжалась, серебряный клинок, кувыркаясь, полетел в траву.
– Опускаемся! – выдохнула Ирка, слегка покалывая горло старухи кончиками клыков. Ступа медленно спланировала вниз.
Пробиваясь сквозь сомкнувших ряды сестер, вперед выбралась ягишиня постарше. От волнения камуфляжный комбинезон на ней поплыл, растворяясь, его зеленые пятна таяли, сменяясь режущим блеском металла – и крепкую фигуру ягишини облекла плотного плетения кольчуга. С островерхого шлема, закрывая шею, спускалась кольчужная сетка. Сквозь пластиковый омоновский щит проступил другой, окованный металлом, со вставшей на дыбы кобылицей. Вместо резиновой дубинки в руке появился настороженно отведенный меч.
– Мама! – старшая дочь с возмущением поглядела на Бабу Ягу. – Сколько раз вам говорить – не форсили бы вы в этой коже, не по возрасту вам! Носили бы нормальный доспех, никакая упырица до вашего горла не добралась бы! Вы еще на роликах кататься начните, тогда вас не то что упыри загрызут, вовкулаки хвостами заметут!
– Мала еще, мать учить! – завопила Баба Яга, и Ирка почувствовала, как ходит ходуном ее худое горло под вампирьими клыками. – Сами-то – шляпки увидели, последние мозги растеряли!