— Конечно, ваше величество.

— Еще травы, которые будут разбрасывать по полу. Мой супруг велел тебе обновить и поддерживать лечебный сад и взглянуть на огород с травами.

Традескант снова поклонился. Внезапно королева превратилась из фанатичной римской католички в романтическую особу.

— Мечтаю о дворце, напоминающем домик из сказки. Домик для сказочной принцессы. Слух о нашем саде разнесется по всей стране, по всей Европе! И все узнают о нашем сказочном идеальном саде! Ты слышал об идеале Платона?

За время беседы Джон устал так, как никогда прежде. Он вдруг проникся симпатией к королю, который потерял необременительную мужскую дружбу Бекингема и у которого осталась только эта тщеславная женщина.

— Полагаю, что нет! — воскликнула королева со смехом. — Но это не имеет значения, садовник Традескант. Это теория, которой мы много занимаемся при дворе, и на наших маскарадах, и в поэзии, и в театральных представлениях. Теория о том, что существует идеальная форма для всего — идеальная женщина, идеальный мужчина, брак, сад, роза. И мы с королем стремимся достичь этого идеала.

Джон взглянул на нее, пытаясь понять, серьезно ли она говорит. Он представил себе, как хохотал бы герцог, если бы слышал эту педантичность и претенциозность. Он хлопнул бы Джона по спине и потом всю оставшуюся жизнь звал бы его «садовник Традескант».

— Подумай об этом, — добавила королева, ее голос был сладкий, словно сироп. — Идеальный сад как идеальная оболочка для идеального дворца, а идеальный дворец — для идеальных короля и королевы.

— В идеальной стране? — неосторожно спросил Джон.

Она улыбнулась. У нее не было ни малейшего опасения, что за этим вопросом скрывается что-то, помимо завороженного восхищения.

— О да, — пропела она. — Разве может быть по-другому в стране, где правим мы с моим мужем?

ЛЕТО 1631 ГОДА

Джону казалось, что он будет наслаждаться возможностью пожить вдали от дома. В Ламбете он впервые в жизни слишком укоренился и боялся, что такая жизнь поглотит его с головой. Но оказалось, что он скучает по разнообразным занятиям в «Ковчеге» и по летнему цветению сада. И больше всего по Фрэнсис, которая быстро менялась и летом 1631 года уже выросла из шепелявого, только начинающего ходить младенца с губками, как розовый бутон, в маленькую девочку с характером на редкость решительным.

При каждой возможности Джон отправлялся домой в Ламбет выбрать в своем саду посадочный материал. И конечно, спешил повидаться со своей внучкой. Каждый раз, когда он собирался во дворец, Джей помогал ему грузить в повозку тяжелые глиняные горшки с растениями.

— Я нужен тебе во дворце? — обычно спрашивал Джей.

Традескант клал руку на плечо сына.

— Еще недельку обойдусь без тебя. Я дам знать, когда ты понадобишься.

— Тогда я и приеду, как договаривались, — отвечал Джей.

Потом он наблюдал, как отец садится на облучок и отъезжает. А Джон посмеивался себе под нос, видя, какой серьезный у него сын и как он, бедный, разрывается между внутренними противоречиями — между собственной совестью и долгом перед отцом и женой.

К концу лета Джон завершил проект по саду для королевского двора, показал эскизы королеве и запланировал работы по подготовке почвы к посадкам. У него имелась своя команда, но ему нужна была помощь сына. Джею предстояло руководить работами, а Джону — перейти во двор королевы и заняться проектом по осенним посадкам.

— Ну и как, поедешь со мной, Джей? — обратился к сыну Джон как-то вечером, когда вся семья сидела на веранде.

Джей потягивал слабый эль, в руке у Джона была маленькая рюмка рома.

— Нужны пересадки в лечебном саду, а королева попросила сделать цветочный луг.

Джейн подняла глаза от шитья с глубоко оскорбленным видом.

— Что-что?

Традескант улыбнулся.

— Цветочный луг, — повторил он. — По рисунку старинного гобелена, там, где охотники окружают единорога. Он должен напоминать обычную лужайку, но это будет идеальная лужайка, со всеми полевыми цветами, но без кусачей крапивы. Мы посадим там и полевые, и садовые цветы, потом проложим узенькую извилистую тропинку для приятных прогулок среди цветов.

— Почему не погулять по обычному лугу? — удивилась Джейн.

— Это не обычная женщина, а королева. — Традескант отхлебнул рома. — По ее замыслу все вокруг должно выглядеть правильно. Даже лужайка с полевыми цветами. У нас в садоводстве это давно считается старомодным, не думал, что мне снова поступит подобный заказ. И хотя луг должен смотреться так, будто создан природой и рука человека к нему не прикасалась, тем не менее требуется постоянно выпалывать сорняки и заботиться о цветах.

— Я могу этим заняться, — вызвался Джей. — Такого я еще не делал. Я бы хотел этим заняться.

Джон поднял рюмку, приветствуя решение сына.

— И тебе не придется иметь дело с ее величеством, ну разве что совсем изредка, — сказал он. — С того времени, как мы походили по саду и она объяснила свои пожелания, я едва ее видел. Большую часть дня она проводит с мужем или с придворными. Сад ей нужен как задник на сцене, где она играет роль королевы. У нее нет интереса к садоводству.

— Это и хорошо, — заметил Джей. — Потому что у меня нет интереса к ней.

Джон надеялся на то, что сын вообще не увидится ни с королем, ни с королевой, и приурочил его прибытие к тому дню, когда двор собирался уехать. Но случились обычные задержки и путаница, и отъезд отложили на неделю. Джей, срезая в розарии цветущие розы и аккуратно стряхивая лепестки в широкую плоскую корзину для сушки, поднял глаза и увидел, что за его работой наблюдает невысокая темноволосая женщина. Отметив роскошь драгоценностей, богатые шелка и кружево ее платья, нестройную толпу придворных, следующую за ней, он снял шляпу и поклонился так низко, как требовала вежливость, но не ниже.

— Ты кто такой? — вдруг спросила она.

— Я Джон Традескант, Джон Традескант-младший, ваше величество.

— Белые лепестки должны быть отдельно от розовых, — велела она.

— Я раскладываю их отдельно, ваше величество, — отозвался Джей.

— Когда высохнут, можешь отнести их в кладовую, — распорядилась королева.

Джей поклонился. Лепестки сушили в домике с шелкопрядами, а в кладовой они были не нужны. Они предназначались для маскарадов, их отдавали распорядителю увеселений и смотрительнице гардероба, но не было смысла объяснять все это королеве, которая делала вид, что отлично разбирается в дворцовом хозяйстве.

— Хочу дерево в середине двора, — неожиданно заявила она. — Большое дерево, а вокруг розы. Это будет символизировать заботу моего мужа о своем народе. Дуб будет знаком его власти и силы, а белые розы будут невинными славными людьми, которые столпились вокруг короля.