— Ты чего дрожишь? — спросил Джон. — От холода или от страха?
— Ни то ни другое, — ответил матрос и оттолкнул лодку от берега.
Но как только он подгреб к борту корабля, сразу взлетел по трапу и поклялся, что больше никогда и никуда не повезет господина Традесканта, как бы ни уговаривал капитан.
К счастью для матроса, подобной ситуации больше не возникло. На следующий день, пытаясь избежать мели, Гилберт дождался прилива, и корабль встал в Архангельске. Все сошли на берег и попробовали овсяный хлеб и сыр, запивая их русским пивом. Джону удалось пообщаться с российским послом. Джентльмены, путешествующие с сэром Дадли, разгрузили свой багаж и поселились на набережной. Особенно язвительно они отзывались о домах — просто деревянные хижины — и о хлебе, который был самой разной формы, иногда просто булочки на один укус.
Традесканту разрешили нанять местную лодку и отправиться в плавание по речным островам. Он взял с собой кошелек с золотом и покупал для коллекции своего господина все диковины, какие попадались. Естественно, он прихватывал черенки, корешки и семена любых незнакомых растений.
На каждом острове Джон сходил на берег, не сводя глаз с носков своих сапог и крепко сжимая в руках мотыжку. И везде он возвращался с мешком, бугрившимся от ботанических изысков, невиданных для Англии.
— Ты просто конкистадор. Это ведь настоящее сокровище для тех, кто любит сад, — улыбнулся сэр Дадли, когда Традескант явился на причал в Архангельске и выгрузил бочонки с растениями, помещенными во влажную землю.
Джон, грязный и пахнущий рыбой, которой питался много дней подряд, усмехнулся и с трудом поднялся по трапу.
— Что ты видел? — поинтересовался сэр Дадли. — Я лишь успел разобрать свой багаж, готовясь к путешествию в Москву.
— В основном здесь пустоши, — устало сообщил Традескант. — Но местные — хорошие фермеры, когда им удается расчистить клочок земли под обработку. Они бросают семена в едва теплую почву и уже через шесть недель снимают урожай.
— Но страна-то, наверное, бедная? — предположил его светлость.
— Везде по-разному, — рассудил Традескант. — Эль у них отвратительный, никогда ничего ужаснее не пробовал. Но зато есть напиток из меда, который они называют медовуха, вот он очень хорош. У них нет рубанков для обработки древесины, но то, что они делают топором и ножом, лучше, чем работа многих английских столяров. А деревья!
Традескант замолчал.
— Продолжай, — попросил сэр Дадли с улыбкой. — Хочу услышать о деревьях.
— Я обнаружил четыре новых вида елей, которых раньше не встречал, почки на их лапах такие свежие и яркие, что елки стоят пестрые, прямо как пони в яблоках, ярко-зеленые пятна на темно-зеленом фоне. А еще у них есть невысокие деревца, местные называют их вишнями и делают из них обручи на бочки. Сейчас время между цветением и урожаем, так что сложно сказать наверняка, но мне трудно поверить, что есть вишня, из которой получится обруч на бочку. У меня есть саженец и черенки, я посажу их дома и посмотрю, что взойдет. Листья у них похожи на вишню. Можно просто пригнуть прутик к земле, и он приживется, словно ива. Как вы считаете, такое дерево стоит вырастить в Англии?
Снисходительная улыбка сползла с лица сэра Дадли, он задумался.
— Дерево, наверное, очень крепкое, раз выносит здешний климат. Оно ведь будет расти в Англии, Джон?
Садовник кивнул.
— А еще белая, красная и черная смородина, ягоды гораздо крупнее, чем у нас. И розы — в одном месте я видел акров пять диких роз, напоминающих шиповник. Чемерица, морозник, герань, камнеломка, дикий щавель высотой с моего сына Джона и новый сорт гвоздики.
Традескант замолчал на секунду, представив, как был бы доволен Сесил, найди он новый сорт гвоздик.
— Новые гвоздики, — пробормотал Джон. — С очень светлыми резными листьями.
— Настоящие сокровища, — восхитился сэр Дадли.
— А еще здесь есть целебные растения, — продолжал Традескант. — Ягода, похожая на янтарную клубничку, лечит цингу. Также мне рассказывали о дереве, растущем на реке Волга. Его называют божье дерево, оно напоминает фенхель, но якобы лечит многие болезни. Может, вам оно попадется, милорд. Привезите черенок, если его увидите.
— Поехали со мной, Джон, — предложил сэр Дадли. — Поехали, пополнишь запасы отводков и черенков. Ты пробыл здесь так недолго, а отыскал столько нового. Поехали со мной в Москву, и всю дорогу будешь собирать свои растения.
На какой-то момент лорду показалось, что Джон согласится. Лицо садовника осветилось при мысли о приключении и о тех богатствах, которые он мог бы открыть.
Но Традескант отрицательно помотал головой и рассмеялся собственному волнению.
— Я прямо как девчонка, бегущая за ярмаркой, — хохотнул он. — Ничего так не хочу, как отправиться с вами. Но мне надо домой. Меня ждут лорд Вуттон, жена и сын.
— Его светлость на первом месте?
Мысли Джона вернулись к чувству долга.
— Милорд важнее всего остального. Даже моих собственных желаний.
Сэр Дадли небрежно положил руку на плечи Джона, и они вместе зашагали туда, где уже стояли лошади.
— Жаль, — признался лорд. — Только тебя я был бы рад видеть рядом на всем пути в Китай.
Джон опустил глаза, пытаясь скрыть эмоции.
— Как бы мне хотелось поехать, милорд! — Он посмотрел на обоз, на сильных татарских лошадок под глубокими дорожными седлами. — Говорите, до самого Китая?
— Только подумай, что бы ты приобрел… — прошептал сэр Дадли, искушая Традесканта.
Тот покачал головой; рука его лежала на кожаном стремени.
Сэр Дадли улыбнулся, глядя на садовника, и сказал:
— Ну что ж, тогда желаю тебе благополучно добраться до Англии. И если я замечу что-нибудь редкое или необычное, я отрежу кусочек и отправлю тебе, записав, где я это нашел. Вдруг когда-нибудь ты окажешься в этом месте. Потому что ты путешественник, Джон, а не домосед. Я читаю это в твоем взгляде.
Традескант усмехнулся. Он заставил себя выпустить стремя, отступить от лошади сэра Дадли и спокойно смотреть на то, как вся кавалькада тронулась от причала по дороге на Москву и дальше на восток. Усилием воли Джон удержался и не побежал следом.
— Доброго пути! — крикнул он. — И удачи при дворе русского короля!
— Храни тебя Господь на пути к дому, — откликнулся сэр Дадли. — А когда я вернусь, считай меня своим другом, Традескант. Я не забуду, как ты заботился обо мне, когда я болел.
Джон глядел вслед, пока последняя повозка из обоза не исчезла за горизонтом, пока пыль не улеглась под серым небом, пока не умолкли цокот копыт и звук колокольчиков под дугой.
Той же ночью команда подняла якорь и со следующим приливом погрузила остаток багажа. Корабль отчалил вместе со всеми черенками, хранящимися в ящиках на палубе, и деревьями, свободно привязанными к мачте. Сердце моряка Традесканта ликовало.