— Неизвестно.
И капитан вдруг понял тот восторг, который вселился в его необычного временного офицера.
— Неизвестно, — повторил Традескант. — Культивированные сорта мы выращиваем в оранжереях, а это деревце намного более хрупкое и очаровательное. Но я должен попробовать. И если я добьюсь победы, у нас в Англии будут дикие гранаты… и тогда слава Господу! Каждый посетитель моего сада встретит такие растения, которые раньше можно было увидеть лишь за многие мили от нас. И он осознает, что Господь сотворил этот мир в разнообразии и блистательном богатстве и не устает радоваться этому изобилию. И я не устаю радоваться.
— Ты выращиваешь растения во славу Божью? — уточнил слегка сбитый с толку капитан Петт.
На короткое время Джон задумался, затем медленно произнес:
— Если честно, я цепляюсь за эту мысль. Ведь если думать иначе, то получится ересь.
Возможно, на земле капитан Петт повел бы себя по-другому. Но на своем пинасе [19] он был хозяином и мог говорить свободно.
— Ересь? Что ты имеешь в виду?
— Что если Господь создал дюжины, даже сотни почти одинаковых растений, то это богатство и разнообразие либо приумножает славу Его святого имени, либо…
— Либо что?
— Либо это сумасшествие. Сумасшествие полагать, что Бог сделал дюжины растений почти одинаковых, но все же отличающихся. Тогда разумный человек приходит к заключению, что не Бог придумал такое разнообразие. Что земля, на которой растут цветы, и вода, которую они пьют, в разных местах разного качества. И это и есть та единственная причина, почему цветы отличаются. А если это так, то я отрицаю, что все в мире изначально сотворил Бог в Эдеме, где он работал как садовник шесть дней и отдыхал в субботу. А раз я отрицаю, значит, я проклятый еретик.
Капитан Петт помолчал, следуя извилистыми тропками логики Традесканта, потом коротко хохотнул, с силой хлопнул садовника по плечу и воскликнул:
— Ты попался! С одной стороны, открывая каждый новый вид, ты невольно сомневаешься в том, что Господь создал все это за шесть дней в Эдеме. С другой стороны, ты все-таки утверждаешь, что стремишься показать людям изобилие во славу Божью.
Традескант отшатнулся под натиском громогласного Петта.
— Да.
Капитан снова рассмеялся.
— Благодарю Тебя, Господи, за то, что сделал меня простым человеком, — сказал он. — Все, что мне нужно, — это захватить Алжир и проучить варваров-пиратов, чтобы они не осложняли жизнь английским морякам. А вот ты, Традескант, проводишь время, надеясь на одно, но постоянно натыкаешься на доказательства другого.
На лице Традесканта появилось хорошо знакомое выражение упрямства.
— Я храню верность, — произнес он серьезно. — Моему лорду, моему королю и Богу. Я храню верность. И четыре вида спаржи никак не подвергают сомнению мою веру в Бога, короля или лорда.
Петт был оптимистичен относительно легкости своей миссии в сравнении с метафизическими терзаниями Джона. Он был частью флота с хорошим снабжением, профессиональным командованием и ясным планом действий. Когда они приблизились к Алжиру, пинасам предстояло патрулировать фарватеры и не дать пиратам выйти из бухты.
В один из дней весь английский флот встал на якорь в полулиге от берега. Джона и других джентльменов, рекрутированных для этого предприятия, вызвали в каюту капитана.
— Мы пошлем два пожарных баркаса, — заявил Петт. — Они подожгут корабли, что ошвартованы у причала, и огонь уничтожит флот пиратов. Дым от пожара накроет бухту, и под этим прикрытием мы атакуем крепостные стены. Такова наша задача, затем вступаете вы, джентльмены.
Капитан развернул на столе карту. Английский флот был показан как двойная линия сужающихся белых флажков, на которых отчетливо виднелись красные кресты. Корабли пиратов были обозначены черными квадратиками.
— Какой ветер здесь преобладает? — спросил Традескант.
— К берегу, — ответил Петт. — Он поможет нашим пожарным зайти в бухту, а потом погонит дым в глаза пиратам.
— У нас есть штурмовые лестницы для крепостных стен? — осведомился кто-то.
Офицеры кивнули, и Традескант кивнул вместе с ними. Капитан Петт заканчивал инструктаж.
— Все знают, кто у кого в подчинении? Оборудование проверили?
Джон огляделся вокруг, размышляя, сдавило ли чью-то грудь чувство отвратительного ужаса, испытывает ли кто-то страх человека, никогда прежде не видевшего боя.
— Тогда выполняйте свой долг, джентльмены, — заключил капитан. — За Бога и короля Якова.
Традескант хотел, чтобы атака началась немедленно, уверенный, что его скудного запаса храбрости не хватит, если придется немного подождать. Он стоял со своим десантным отрядом у борта пинаса и наблюдал за тем, как пожарные баркасы вошли через узкий вход в бухту. Две небольшие шлюпки были нагружены взрывчатыми материалами и смолой. На каждом баркасе находилось по одному гребцу-добровольцу, которому предстояло провести маленькое суденышко через неспокойное море в бухту и подойти к кораблям, стоящим на якоре, так близко, как только возможно, невзирая на град мушкетных выстрелов с пойманных в ловушку кораблей. Доброволец должен был поджечь просмоленный якорный канат, словно фитиль, правильно нацелить лодку, прыгнуть в море и плыть как можно быстрее назад к английским кораблям. Предполагалось, что пожарная лодка с медленно тлеющим грузом взрывчатки сама подплывет к флоту противника.
— По крайней мере, не мне это приказали, — прошептал Джон сам себе глубоко несчастным голосом, видя, как рядом с маленьким суденышком, которое направляется в бухту, ужасающе тяжело падает в воду пушечное ядро.
Лодка запрыгала на волнах, голова моряка была еле различима… потом команда заметила огонек на фитиле… моряк ловко нырнул в воду и дальше… ничего.
Фитиль погас… раздались издевательски одобрительные крики пиратов… пожарная лодка бесполезно билась о деревянные борта их кораблей.
— Бесплатный подарок пороха и взрывчатки для наших врагов, — свирепо проворчал капитан Петт. — Отбой. Атаки не будет до завтрашней высокой воды.
Традескант провел бессонную ночь, мучаясь от страха. Утром он, глава штурмовой команды, с белым лицом явился на палубу и проверил своих людей. Мушкеты у всех были заряжены, каждый держал наготове надежно укрытый тлеющий фитиль. У одного в руках была штурмовая лестница, а на голове — каска, которую Джон ухитрился выклянчить на Майорке. Традескант, силясь изобразить уверенность, кивнул своему войску и с раздражением увидел потаенные улыбки — команда правильно оценила бледность на его лице.
— Скоро все закончится, сэр, — подбодрил его один из матросов. — Через несколько минут мы будем или мертвыми, или в безопасности.