Вскарабкавшись на кровать, он опустился перед Элис на колени. От него густо несло вином и луком. Он наклонился и, грубо сжав ей жесткими пальцами грудь, поцеловал ее. Мышцы Элис напряглись, теплая влага между ног похолодела и высохла.
— Я взял тебя тогда, как последнюю шлюху, — заявил он.
Притворяясь, она закрыла глаза и положила руки ему на шею, демонстрируя страсть, в которой не было ни капли любви.
— И это тебе очень понравилось, — добавил Хьюго. — Все бабы в душе шлюхи. И ты, и Кэтрин, и та девчонка на поле. Все шлюхи.
— Неправда, я не такая, — промолвила Элис. — Я жду твоего ребенка. Я единственная женщина, которая может от тебя родить. И я способна очаровать тебя, Хьюго. Ты что, забыл, как тебе было хорошо, когда мои сестры приходили ублажить тебя?
— Мне нужна жена, а не коварная ведьма со своими интригами, — сердито пробубнил Хьюго. — Мне нужен законный сын, а не ублюдок от женщины без роду и племени. Я не знаю, как управлять своей жизнью. Смотрю на Кэтрин и вижу, что она с ума по мне сходит, смотрю на тебя и понимаю, что сам схожу по тебе с ума. Но все пустое. Все это ерунда. Самое главное утекло от меня, как вода сквозь пальцы. Мне отказано во всех моих настоящих желаниях. Я могу только играть с тобой в эти безумные игры и иметь сына, от которого не будет никакого толку, который будет лишь тешить мое самолюбие.
— Ты можешь управиться со своей жизнью, — осторожно заметила Элис.
Хьюго размяк от выпитого и был раздражителен. Он пытался войти в нее, но безуспешно, тогда протянул руку и пощупал: у Элис там все было сухо и холодно — она не хотела его. Между тем она быстро продолжала:
— Все получится, если Кэтрин уйдет и у меня родится сын, твой сын, и ты перестанешь видеть во мне шлюху, перестанешь унижать, перестанешь относиться ко мне как к своей содержанке, заметишь, что на самом деле я женщина, которая обладает огромным даром и возможностями. Мне не нужно принадлежать к какому-то роду, мне не нужно имя. И состояние мне тоже не нужно. Мое умение, навыки и сила — вот мое приданое, от которого не отказался бы любой мужчина. Мы бы могли пожениться, я всегда об этом мечтала. И твой дом, твой новый красивый дом стал бы нашим домом и домом нашего сына. И мы зажили бы все вместе совсем по-другому, так, как ты хотел.
— И родили бы еще сыновей, — с пьяным воодушевлением подхватил Хьюго.
Он еще раз толкнулся в нее. Элис чувствовала, как что-то дряблое и влажное тычется в ее плотно сжавшиеся мышцы. От его белья шел густой запах пота. Стиснув зубы от отвращения, она сказала:
— Да, мы могли бы иметь еще сыновей. И ты стал бы зачинателем нового рода. Со своими законными сыновьями.
— Да, с сыновьями, которых будет больше, чем у отца! — воскликнул Хьюго. — Больше, чем у деда! Мне надоело, что меня постоянно обвиняют, будто я не способен зачать ребенка. Мы поженимся и переедем в новый дом, у нас будет не меньше сотни детей.
— Поженимся? — тихо повторила Элис, уже готовая поймать его и заставить обручиться.
Обещание жениться — очень серьезное обещание, и благородный человек не может от него отказаться.
— Ты просишь меня выйти за тебя замуж?
— Сотни сыновей! — кричал Хьюго, которого вдруг охватила хмельная радость. — Сотни, сотни!
— Так мы с тобой поженимся? — напирала Элис. — Поженимся и у нас родятся законные сыновья? Ты хочешь на мне жениться, Хьюго?
Еще немного, и он ответит, еще немного, и она получит его честное слово, а вместе с ним и возможность шантажировать, используя его щепетильность в вопросах чести. Но он вздохнул, повалился лицом в подушки и захрапел.
Выбравшись из-под милорда, Элис набросила на голые плечи какую-то тряпицу, подвинула к камину кресло, села и уставилась на огонь.
— Один, — проговорила она, вспомнив о пустых рунах. — Смерть старого и рождение нового. Старое отжило и должно умереть. Старая любовь должна уступить, уйти. Должна явиться смерть.
Полено в камине сдвинулось и ярко вспыхнуло, желтое пламя осветило лицо Элис — теперь она напоминала бормочущую заклинания ведьму.
— Смерть старого. Должна наступить смерть. Смерть. Только не моя смерть, и не Хьюго, и не старого лорда. Но смерть должна прийти. Прежние привязанности сменятся новыми. И старая любовь погаснет.
Больше она не проронила ни звука, просто сидела и смотрела на пламя. Она понимала, что руны нагадали смерть, и надеялась откупиться, предложив символическую смерть своей прежней любви и прежней привязанности. Но в самых тайниках души Элис знала: руны требуют крови.
— Но только не моей крови, — прошептала она.
Хьюго проснулся с ясной головой, и ему не терпелось поскорей отправиться на охоту. Элис помогла ему надеть камзол, похлопала по толстой, подбитой ватой спине и плечам и одернула дорогую шелковую подкладку сквозь прорези на рукавах и на груди. Даже с тенями под глазами после попойки и темной щетиной на подбородке Хьюго был неотразим. Когда он предположил, что накануне они занимались любовью, Элис не стала его разубеждать. Она проводила его из дамской галереи до лестницы, посмотрела, как он легко сбегает по ступенькам, а потом кивнула сидящей у камина Элизе.
— Принеси мне доску для письма из комнаты Кэтрин, — велела она и опустилась на табурет у огня.
Миссис Эллингем вышивала длинный гобелен, над которым трудились с тех пор, когда Элис только появилась в замке. Еще мать Кэтрин и ее приближенные дамы начинали над ним работать, и теперь продолжала сама Кэтрин со своими дамами. Элис представила, что после миледи, которая с позором покинет замок, уже она и ее дамы будут еще долго вышивать этот гобелен, который пока был готов только на четверть. Элис лениво расправила складки и изучила яркие краски сложного узора.
— А где Рут и Марджери? — осведомилась она.
— Гуляют в парке, — сообщила миссис Эллингем. — Леди Кэтрин спит, но после обеда она справлялась о вас.
— Я была с лордом Хью, — пожала плечами Элис. — Я больше не могу быть у Кэтрин на побегушках.
Брови миссис Эллингем взлетели, но она промолчала.
Элиза принесла доску слоновой кости. В чернильнице наготове торчало перо такого же цвета, лежали листы гладкой бумаги, короткая свечка для запечатывания писем и несколько обрывков тесьмы. Элис с удовлетворением поставила доску себе на колени, потрогала каждый предмет, погладила бумагу и провела кончиком пальца по мягким волоскам пера. Затем взяла его и начала писать.
Передаю вам эти вещи с курьером, потому что приехать, как я предполагала, сегодня не смогу.
Леди Кэтрин, хозяйка замка, больна, мне приказано ухаживать за ней. Не хочу привлечь к вам внимание и поставить под угрозу вашу безопасность, как и мою собственную, а потому не настаиваю на визите к вам. Не говорите с курьером. Не пишите ответа.
Приеду, как только смогу.
Закончив, она сложила листок втрое, в трех местах накапала по лужице жидкого воска и прижала каждую небольшой печаткой с миниатюрным фамильным гербом Хьюго; печаткой этой пользовались дамы его семейства уже много поколений подряд. Под каждой печатью Элис аккуратно вывела красивую букву «Э» и подождала, пока просохнет.