— Тихо, — вдруг прошипела старуха. Элис замолчала, обе женщины замерли.

— За дверью кто-то есть, — пояснила Мора. — Слышишь?

— Да, — тихо отозвалась девушка. — Лошадь. Нет, две лошади.

Быстрым движением Мора опрокинула котелок с водой на пылающий торф. Пламя сразу погасло, комната наполнилась густым дымом. Элис закрыла рот ладонями, боясь задохнуться.

Удар в маленькую деревянную дверь прозвучал как удар грома. Старуха и ее воспитанница прижались друг к другу, не отрывая глаз от двери, которая, казалось, сейчас разлетится вдребезги. Кто-то барабанил по ней рукоятью меча.

— Я открою, — вызвалась Мора; в темноте ее лицо было белым, как лицо утопленницы. — Полезай наверх и спрячься под одеяло. Если пришли за ведьмой, то пускай это буду я. А ты сможешь убежать. Никто не станет слушать бредни жены Тома, если другие ничего против тебя не имеют. Слава богу, на этой неделе никто не помер. Давай, девонька, у тебя нет другого выхода.

Без споров и колебаний Элис метнулась к стремянке и взлетела наверх.

— Иду, иду, — сердито прохрипела Мора. — Двери сорвете с петель у бедной старухи, окаянные…

Убедившись, что воспитанница надежно спряталась, она отодвинула деревянный засов. За дверью маячили огромные силуэты всадников — словно два великана, они закрывали собой почти все небо. За ними светили ночные звезды и плыли темные тени облаков.

— Нам нужна молодая знахарка, — сообщил один из них.

Его лицо было укутано, видимо, от холода, он был вооружен дубиной и коротким кинжалом.

— Молодая знахарка, ты поняла? — повторил всадник. — Где она?

— Да я и сама, по правде, не знаю, — захныкала было Мора, — ее нет…

Великан нагнулся, протянул руку, ухватился за платок на шее Моры и поднял старуху так, что их лица оказались как раз напротив. Лошадь беспокойно дернулась. Мора, задыхаясь, издала какой-то булькающий звук, ноги ее болтались.

— Это приказ лорда Хью, хозяина замка, — прогромыхал великан. — Он сейчас болен. Ему нужна молодая знахарка и ее заклинание против рвоты. Давай ее сюда, и мы не сделаем тебе ничего плохого. Даже заплатим. Если ты прячешь ее, я засажу тебя в этот вонючий сарай, заколочу дверь гвоздями и подожгу.

Он отпустил Мору, и та, едва удержавшись, снова обрела под ногами твердую почву. Кое-как войдя обратно в дом, старуха притворила дверь. Элис с белым, как полотно, лицом и вытаращенными от страха глазами сидела наверху.

— Я не пойду, — заявила она.

Мора сорвала платок с плеч, расстелила перед очагом и положила на него несколько горстей разных трав, молитвенник в черной обложке, четыре пакетика своего порошка, блестящий кусок кварца, перевязанный длинной лентой, и ступку с пестиком.

— Придется попробовать, иначе убьют нас обеих, — мрачно изрекла она. — Это твой шанс, хороший шанс. Другим-то всем помогло. Так что тебе придется рискнуть.

— Я бы могла бежать, — упрямилась Элис. — Могла бы на ночь спрятаться в пустоши.

— И оставить меня одну? Утром ты нашла бы меня мертвой. Ты слышала его слова? Он сожжет меня живьем.

— Им ведь нужна не ты, — возразила Элис. — Они бы не стали тебя жечь. Ты могла бы наврать им, что я ночую в Боуэсе. А я бы скрылась в пещере у реки, пока они меня ищут.

Мора устремила на нее сердитый взгляд и нахмурилась.

— Ты злая, жестокая девчонка, — сказала она. — Личико у тебя красивое, а душа злая. Значит, возьмешь и убежишь? Бросишь меня одну и я попаду к ним в лапы? По-твоему, лучше бы я погибла, лишь бы тебе не рисковать?

Элис только открыла рот, собираясь возразить, но тут Мора сунула ей в руки приготовленный узел и добавила:

— Ты бы с удовольствием поставила на карту мою жизнь. — Она подтолкнула Элис к двери. — Иди, иди, девочка, а я, когда смогу, навещу тебя в замке, узнаю, что с тобой стало. Посмотрю, на что ты способна. Они там и травы выращивают, и цветочки тоже. У тебя будет возможность применить не только мою науку, но и знания, полученные в монастыре.

Губы Элис дрожали. Она взяла узел и ответила:

— Я не могу. Я ничего не умею. Ничего не знаю. За всю жизнь я вырастила всего несколько трав, делала только то, что мне приказывали. А твои трюки — обман и чепуха.

Мора злобно рассмеялась. Один из всадников снова заколотил в дверь.

— Давай, девка, выходи! — крикнул он. — Иначе придется выкурить тебя оттуда!

— Возьми мои обман и чепуху, сложи со своим невежеством и попробуй спасти свою шкуру, — прошипела Мора; ей приходилось силой толкать воспитанницу к двери. — Поколдуй хорошенько. У тебя есть дар, я чувствую. Одной мыслью ты сделала так, что пламя загорелось синим цветом. Напряги все силы, они тебе скоро понадобятся, и сделай это ради себя. Сделай такой заговор, чтобы старый лорд выздоровел, иначе мы с тобой погибли.

Элис вышла в дверь и едва слышно простонала от страха. Слуга лорда наклонился, схватил ее под мышки и посадил перед собой на лошадь.

— Поехали! — скомандовал он.

Всадники развернули лошадей, успевших истоптать копытами все грядки, и канули в темноту; ветер унес вдаль топот копыт.

Мора постояла немного у раскрытых дверей хижины, не обращая внимания на холод и на дым погашенного очага, клубящийся за спиной, и прислушиваясь к тишине ночи. Значит, Элис уехала, вот так-то.

— У нее есть сила, — произнесла Мора, глядя в ночное небо, на облака, проплывающие в свете полумесяца. — Она поклялась, что уйдет, тут же за ней явились всадники, и вот она ушла. Интересно, чего она пожелает в следующий раз? Чего ей захочется?

ГЛАВА 3

Прежде Элис никогда не скакала галопом, она прижалась всем телом к луке седла, ее подкидывало от мерных прыжков животного. В лицо задувал ветер, а всадник держал ее так крепко, словно боялся, что она сбежит. Когда она опускала глаза, то видела лишь перекатывающиеся мышцы огромной лошади и развевающуюся гриву. Оставляя шлейф летящих из-под копыт искр, они миновали вересковую пустошь, каменный мостик и оказались в Каслтоне, где на той же головокружительной скорости с грохотом помчались по мощенной булыжником улице, вдоль которой выстроилась дюжина каменных домов. Ни в одном из закрытых ставнями окон не светился огонек; в стороне от главной улицы, в крохотных домишках и лачугах, разбросанных по окрестностям, тоже было темно и тихо.

Потрясенная Элис едва дышала и не проронила ни звука, когда лошади свернули влево, шумно пронеслись по подъемному мосту и влетели в раскрытые, словно пасть зверя, ворота замка. Два солдата в темноте арки коротко окликнули их, и всадник что-то на ходу ответил. Наконец они оказались во дворе, освещенном луной. Мимо окончательно растерявшейся Элис промелькнули конюшня, скотный двор справа, круглая башня караульной слева, в нос ударил запах свинарника. Затем копыта лошадей простучали по второму подъемному мосту, перекинутому через глубокий ров с водой, лошади нырнули в другие ворота и остановились. В темноте с криком: «Стой! Кто идет?» — появились два солдата, они внимательно оглядели всадников и указали дорогу через сад. Элис успела заметить грядки с овощами и травами и ряды яблонь, на которых не было яблок. Наконец на фоне ночного неба она увидела крепкое приземистое двухэтажное здание, длинное, с парой огромных двустворчатых дверей по центру. Оттуда доносились крики и громкий смех. Дверь распахнулась, вышедший из дома мужчина беспечно помочился на стену. Двор был освещен ярким факелом, ноздри щекотал запах жареного мяса. Всадники направили лошадей вдоль здания. Справа особняком стояла пекарня, в окнах которой горел огонь, а прямо перед ними возвышались две громадные, погруженные во мрак башни, сложенные из больших серых валунов.