Элис обернулась к Море; лицо ее побелело.
— Перестань, — отчеканила она.
— Перестань? — Мора изумленно подняла брови. — Перестать что? Не напоминать про матушку, которая для тебя столь дорога, что, чуть запахло жареным, ты дала от нее деру, словно ошпаренная кошка? Не напоминать, как бросила ее гореть в огне вместе со всеми сестрами, пока ты со всех ног неслась домой? Не напоминать, что ты ничем не лучше самого Иуды? — Старуха секунду помолчала. — Может, я и холодная, но, по крайней мере, честная. Пообещав кормить тебя и дать кров, я сдержала слово. Я сделала даже больше, но ты предпочла забыть об этом, тебе невыгодно помнить. Однако я качала тебя на руках и рассказывала сказки. Заботилась о тебе, учила всему, что умею сама, и передала свою силу. С первых дней я давала тебе возможность наблюдать и учиться. В пустоши испокон веков жила знахарка, и ты должна была стать такой же знахаркой после меня. — Мора вздохнула и продолжила: — Но ты оказалась умней, чем я думала, умней, чем следует быть знахарке. В поисках лучшей доли ты поклялась матушке вечно любить ее и этого вашего Бога, однако при первой опасности ускакала как заяц. Ты убежала от нее, вернулась ко мне, а потом отказалась и от своего Бога, переключилась на магию и колдовство. У тебя в голове нет такого понятия, как верность, Элис. Ради своих целей ты готова служить кому угодно.
Девушка не смотрела на нее, она уставилась в окно, где сквозь тяжелую снеговую тучу проступало солнце. Ее кулачки, лежавшие на каменном подоконнике, сжались так, что побелели костяшки.
— Я еще молода, — дрожащим голосом промолвила она. — Мне еще нет семнадцати. Сейчас я повела бы себя иначе. После пожара я кое-что усвоила. Теперь не убегу. Я уверена.
— Ты уверена? — с вызовом спросила Мора.
— Лучше бы я погибла в монастыре, чем жить вот так, имея на совести гибель матушки. — Элис обернулась к Море, лицо ее было залито слезами. — Мне казалось, главное — что я выжила, все остальное не имело значения. Однако цена, которую я заплатила за избавление, слишком велика. Для меня было бы лучше умереть рядом с аббатисой.
— Это потому, что ты сейчас одинока, — заметила Мора.
— Очень, очень одинока, — подтвердила Элис.
— И тебе все еще угрожает опасность, — добавила Мора.
— Смертельная опасность, каждый день, — согласилась девушка.
— И ты крепко запуталась в сетях греха, — с удовлетворением заключила Мора.
— Нет мне прощения. — Элис вздохнула. — Я никогда не смогу исповедоваться и пойти к причастию. Никогда не принесу покаяние и не исполню епитимью. Мне никогда не попасть в рай.
— И все-таки ты моя дочь! — Мора хмыкнула, словно отчаяние Элис разыгрывалось в забавной комедии. — Ну прямо во всем!
Мгновение подумав, девушка опустила голову. Это означало, что она признает свое поражение.
— Но знахаркой ты можешь стать, — медленно произнесла Мора. — Просто наблюдай за ходом вещей вокруг, научись подмечать, как все меняется, пока не станешь достаточно мудрой, чтобы обходиться без этого.
Элис печально пожала плечами и упрямо сказала:
— У меня есть Хьюго. У меня есть его обещание. Я тебе не какая-нибудь нищая старуха колдунья с пустоши.
— О да! — Мора сверкнула глазами. — Я и забыла, что у тебя есть Хьюго! Какое счастье!
Девушка разжала кулачки и вызывающе ответила:
— Да, счастье, представь себе.
— Вот и я о том же, — ухмыльнулась Мора. — Ну да ладно. Когда я с ней встречаюсь? С этой твоей Кэтрин. Когда к ней надо идти?
— Называй ее леди Кэтрин, — предупредила Элис. — С ней можно побеседовать прямо сейчас. Она в галерее, занимается шитьем. Только следи за языком, Мора. Ни слова про колдовство, иначе обе окажемся у нее в руках. Я для нее больше не соперница, но она не устоит перед соблазном избавиться от меня, если ты дашь повод устроить еще один Божий суд.
В глазах старухи мелькнула озорная искра.
— Ладно, — кивнула она. — Думаешь, меня можно купить платьем, которое носила какая-то шлюха? Буду молчать как рыба.
Элис открыла дверь в галерею. Дамы сидели в дальнем конце; сквозь узкие бойницы на их шитье падали желтые лучи зимнего солнца. Услышав скрип двери, все подняли головы и посмотрели на Элис и Мору.
— Во всяком случае, — пробормотала Мора, приложив ладонь ко рту, — не я манипулировала заколдованными куклами, верно, Элис?
Та бросила на старуху яростный взгляд и пошла вперед.
— Леди Кэтрин, — обратилась она к хозяйке. — Позвольте представить мою родственницу Мору.
— А-а, та самая хваленая искусница, — отозвалась миледи. — Мора из Боуэса. Спасибо за то, что соизволила приехать.
— Мне-то за что спасибо? — пробурчала старуха себе под нос.
Госпожа улыбнулась — ей показалось, что Мора благодарит ее за приглашение.
— Я не собиралась никуда приезжать, — напрямик заявила Мора, повысив голос. — Явились к моему домишке, вытащили из огорода. Якобы по вашему приказу. Так значит, если я захочу, то могу уйти?
Кэтрин не ожидала такого поворота.
— Я не… — начала она. — Ну… Но, Мора, всякая женщина была бы счастлива жить в замке вместе с моими дамами, хорошо питаться и спать в теплой кровати…
Глаза Моры гневно заблестели из-под густой седой шевелюры.
— Я вам не всякая женщина, миледи, — отрезала она. — Я вообще не похожа на других женщин. Поэтому я буду вам благодарна, если вы сразу ответите: могу ли я приходить и уходить, когда мне вздумается?
Элис набрала в грудь воздуха, чтобы вмешаться, но не решилась. Мора могла рисковать как угодно, возможно, она с самого начала собиралась повздорить с леди Кэтрин. Девушка подумала, что лучше к ним не соваться, пусть разбираются сами. Она оставила Мору, подошла к Элизе и села рядом, сделав вид, что заинтересовалась ее работой.
— Конечно, ты свободна, — заверила леди Кэтрин. — Но мне требуется твоя помощь. У меня нет здесь ни матери, ни родственниц, которые могли бы дать добрый совет. Ходят слухи, что искусней тебя в повивальном деле и в колдовстве не сыщешь по всей стране. Это правда?
— Только не в богохульстве, — немедленно возразила Мора. — Это все клевета и злые сплетни. Я не занимаюсь колдовством и заговорами. Но я действительно знахарка и умею принять ребенка лучше других.
— Ты примешь моего ребенка? — спросила леди Кэтрин. — Он родится в октябре. Ты обещаешь принять у меня в октябре здорового ребенка?
— Если вы зачали здорового ребенка в январе, я могу принять его в октябре, — усмехнулась Мора. — В противном случае… боюсь, что нет.
Миледи чуть не выпрыгнула из кресла.
— Я совершенно уверена, что зачала сына! — воскликнула она. — Кстати, ты можешь это определить? Можешь меня успокоить? Элис уверяет, что это мальчик, а ты можешь сказать наверняка? Можешь определить, здоров ли он?