Гарет ему поверил. У барона было много плохих качеств, но он не был глуп и определенно умел считать до девяти. Но ни ему, ни барону не приходило в голову, что похожие носы – это не совпадение, что Гарет действительно мог быть Сент-Клером.

Гарет пытался вспомнить, любил ли барон своего брата. Были ли Ричард и Эдвард Сент-Клер близкими друзьями? Гарет ни разу не видел их в компании друг друга, но ведь ему почти всегда запрещали выходить из детской.

– Ну, что ты можешь сказать в свое оправдание? – потребовал ответа барон.

Гарет посмотрел в глаза человеку, который в течение долгих лет был правящей силой в его жизни, и ему захотелось сказать: «Ничего, дядя Ричард». Это был бы великолепный удар, рассчитанный на то, чтобы ошеломить и сбить с ног. Стоило бы сказать это хотя бы для того, чтобы увидеть, как барон будет шокирован.

Момент был идеальный, но Гарет не захотел им воспользоваться. Ему это было не нужно.

В прежние времена он постарался бы догадаться, что может чувствовать барон. Почувствует ли он облегчение, узнав, что титул перейдет к настоящему Сент-Клеру, или, наоборот, разозлится – ведь ему наставил рога собственный брат?

Раньше Гарет стал бы раздумывать, прикидывать, что лучше сделать или ответить, а потом, следуя своим инстинктам, нанести сокрушительный удар.

Но теперь...

Какая разница?

Он никогда не полюбит этого человека. Впервые за свою жизнь Гарет достиг той точки, когда это не имело никакого значения. Он даже сам удивился, как хорошо себя почувствовал.

Он взял Гиацинту за руку.

– Мы просто вышли погулять. – Это было заведомо смехотворное объяснение, но Гарет произнес его с привычным апломбом, в том же тоне, каким он всегда разговаривал с бароном. – Пойдемте, мисс Бриджертон.

Но Гиацинта не сдвинулась с места, она словно окаменела. Девушка вопросительно посмотрела на Гарета, не веря, что он промолчал.

Гарет глянул на нее, на лорда Сент-Клера, а потом заглянул в себя и понял, что нескончаемая война с бароном, возможно, не имеет значения, а правда – имеет. Не потому, что она может ранить, а просто потому, что это была правда и ее надо высказать. Это был секрет, определивший всю их жизнь. И пора было обоим от него освободиться.

– Я должен вам кое-что сказать, – сказал Гарет, глядя барону прямо в глаза. Это было нелегко. Он не привык говорить с этим человеком без злобы.

Лорд Сент-Клер ничего не ответил, но явно насторожился.

– Ко мне попал дневник бабушки Сент-Клер, – сказал Гарет и, увидев, как вздрогнул барон, добавил: – Каролина нашла его в вещах Джорджа с запиской, в которой было написано, что дневник надо отдать мне.

– Она не знала, что ты не ее внук, – резко бросил барон.

Гарет хотел было возразить, но удержался. Он сделает все правильно. Он должен сделать это, как полагается. Рядом с ним была Гиацинта, и его злость неожиданно показалась ему незрелой. Он не хотел, чтобы она видела его таким.

– Мисс Бриджертон немного знает итальянский, – ровным голосом продолжал Гарет, – и она помогла мне с переводом. Изабелла знала, кто мой отец. Это был дядя Эдвард.

Барон не произнес ни слова. Неужели он знал? Или подозревал? Барон отвернулся и стал смотреть на улицу, остановив свой взгляд где-то вдалеке. Когда он снова посмотрел на них, он был бледным как полотно.

Он откашлялся и кивнул.

– Тебе надо жениться на этой девушке. Одному Богу известно, как тебе пригодится ее приданое.

Он поднялся по лестнице, отпер дверь и скрылся в доме.

– И это все? Это все, что он собирался сказать? – Гиацинта не поверила своим ушам.

Гарет рассмеялся.

– Он не может так поступить, – сверкая глазами от возмущения, сказала Гиацинта. – Ты только что раскрыл самую большую тайну... Ты что, смеешься?

Гарет покачал головой.

– Что здесь такого смешного?

У нее было такое выражение лица, что он засмеялся еще сильнее.

– Почему ты смеешься? – дернула его за рукав. – Скажи мне.

– Я счастлив, – сказал он и понял, что так оно и было. В жизни у него было много счастливых моментов, но уже очень давно он не чувствовал полного и безраздельного счастья. Он почти забыл, каким бывает это чувство.

Гиацинта положила ему руку на лоб.

– У тебя жар?

– Нет, мне хорошо. – Он обнял ее. – Даже лучше, чем хорошо. – Он наклонился, чтобы ее поцеловать.

– Гарет! Ты с ума сошел! Прямо посреди Дувр-стрит! Он прервал ее возмущение поцелуем и усмехнулся:

– Разве ты не помнишь, что на следующей неделе мы поженимся?

– Да, но...

– Между прочим... – Он встал перед ней на одно колено.

– Что ты делаешь? – пропищала она, озираясь. Лорд Сент-Клер наверняка за ними подсматривает, а может быть, и еще кто-то. – Кто-нибудь увидит!

– Люди скажут, что мы влюблены.

– Я... – Но какая женщина может спорить, когда речь идет о любви!

– Гиацинта Бриджертон, – сказал он, беря ее за руку, – ты выйдешь за меня замуж?

– Я уже говорила, что выйду.

– Да, но ты сказала, что причина была не та. Причин было много, но не было главной.

– Я... я... – Она задохнулась от нахлынувших на нее эмоций.

– Я прошу тебя выйти за меня замуж, потому что я люблю тебя, потому что не могу представить себе свою жизнь без тебя. Я хочу видеть твое лицо утром и ночью и сто раз в промежутке между ними. Я хочу состариться рядом с тобой, смеяться вместе с тобой. Я хочу притворно вздыхать и жаловаться друзьям, какая ты своевольная, зная в душе, что я счастливейший человек на свете.

– Вот как?

– Мужчина должен соблюдать приличия. Все начнут меня презирать, когда поймут, какая ты идеальная.

– О! – Не может же женщина спорить с таким объяснением в любви.

– Я хочу, чтобы мы вместе создали семью, чтобы ты стала моей женой.

Он смотрел на нее с такой явной любовью и преданностью, что она не знала, что делать. Он словно окутал ее своей нежностью. Поэтому она лишь улыбнулась ему в ответ, чувствуя, как по щекам текут слезы.

– Гиацинта! Гиацинта! – Он сжал ее руку. – Я никогда не думал, что мне придется попросить тебя об этом, но, ради Бога, скажи хоть что-нибудь!

– Да, да. – И она бросилась в его объятия.

Эпилог

Вот несколько моментов, которые введут васв курс событий...

Через четыре дня после окончания нашей истории Гаретнанес визит лорду Роутему и узнал, что герцог считал егопомолвку с Мэри ни к чему его не обязывающей. К тому же он поведал Гарету, что леди Бриджертон пообещала емувзять под свое крыло одну из его младших дочерейв следующем сезоне.