– Я не умею притворяться, - сказала она и почувствовала, как рука, лежавшая на талии, дрогнула.
– Вслушайтесь в музыку, - приказал ей Бенедикт внезапно охрипшим голосом. - Чувствуете, как она идет то вверх, то вниз?
Она покачала головой.
– Прислушайтесь же, - прошептал он ей на ушко. - Раз-два-три, раз-два-три.
Софи закрыла глаза, и внезапно сквозь бесконечную болтовню гостей прорезалась тихая музыка. Затаив дыхание, Софи принялась покачиваться ей в такт, а Бенедикт продолжал считать:
– Раз-два-три, раз-два-три.
– Я чувствую ее, - прошептала она.
Он улыбнулся. Софи и сама не знала, как об этом догадалась, ведь глаза ее по-прежнему были закрыты. Она почувствовала, что он улыбается, поняла это по его дыханию.
– Хорошо, - проговорил он. - Теперь смотрите на мои ноги, а я вас буду вести.
Софи открыла глаза и взглянула вниз.
– Раз-два-три, раз-два-три.
Она нерешительно шагнула вперед… прямо на его ногу.
– Ой! Простите! - воскликнула она.
– Ничего, мои сестренки наступали гораздо больнее, - заверил он ее. - Попробуйте еще раз.
Она попробовала и внезапно почувствовала, что ее ноги знают, что им делать.
– Ой! - изумленно воскликнула она. - Как хорошо!
– Поднимите голову, - тихо приказал он.
– Но я споткнусь.
– Не споткнетесь. Я вам не позволю. Смотрите мне в глаза.
Софи подчинилась. Глаза их встретились, и, похоже, что-то внутри у нее замкнулось: она никак не могла отвести взгляда. Он закружил ее по террасе, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, и вскоре Софи почувствовала, что у нее перехватило дыхание и закружилась голова.
И все это время она не отводила от него взгляда.
– Что вы чувствуете? - спросил он.
– Все! - ответила она смеясь.
– Что вы слышите?
– Музыку. - Глаза ее изумленно сияли. - Я слышу музыку, которой никогда раньше не слышала.
Рука его сжала ее талию, и расстояние между ними сократилось еще на несколько дюймов.
– Что вы видите? - спросил он. Софи споткнулась, однако, по-прежнему не сводя с него глаз, прошептала:
– Я вижу свою душу. Бенедикт резко, остановился.
– Что вы сказали? - спросил он тоже шепотом.
Софи молчала. Ей показалось, что эта секунда полна какого-то глубокого смысла, и она боялась ее испортить.
Вернее, боялась сделать ее еще лучше. Потому что, когда она после полуночи вернется к своей обычной жизни, ей станет невыносимо больно.
О Господи! Да как она вообще сможет вернуться к своей привычной жизни? Как сможет после всего случившегося с ней вновь чистить туфли Араминте?
– Я слышал, что вы сказали, - проговорил Бенедикт хрипловатым голосом. - Я…
– Молчите, - прервала его Софи.
Она не хотела услышать его признание. Не хотела услышать слова, которые навсегда привязали бы ее к этому человеку.
Впрочем, похоже, уже поздно…
Он посмотрел на нее долгим взглядом и наконец прошептал:
– Я молчу. Ни слова не скажу. - И, Софи и ахнуть не успела, прильнул губами к ее губам. Губы его оказались на удивление нежными.
Он медленно провел ими по губам Софи, и она почувствовала, как у нее мурашки побежали по телу.
Потом его рука, которой он обнимал ее за талию, - та, что так легко вела ее в танце, - начала притягивать ее к себе, медленно, но неотвратимо. По мере того как сближались их тела, Софи чувствовала, что ее все больше и больше бросает в жар, и когда наконец их тела соприкоснулись, она уже была объята огнем.
Он показался ей очень большим и сильным, и в его объятиях она почувствовала себя самой прекрасной женщиной на свете.
И внезапно все стало казаться возможным, даже жизнь, не наполненная вечным рабским трудом.
Губы его стали еще более смелыми, язык защекотал уголок ее рта. Рука, которой он по-прежнему обнимал ее за талию, скользнула по ее руке, потом добралась по спине до затылка, и пальцы принялись вытаскивать из прически пряди волос.
– Какие же у вас мягкие волосы, как шелк, - прошептал он, и Софи улыбнулась: Бенедикт был в перчатках. Он отстранился и удивленно спросил:
– Над чем вы смеетесь?
– Откуда вы знаете? Ведь вы в перчатках. Он усмехнулся, задорно, по-мальчишески, и Софи почувствовала, как исступленно забилось сердце.
– Сам не знаю. Просто знаю, и все. - Улыбка его стала еще шире. - Но чтобы убедиться в своей правоте, может быть, проверить получше?
И он протянул Софи руку.
– Не окажете ли мне любезность?
Несколько секунд Софи смотрела на его руку недоумевающим взглядом и наконец догадалась, чего он хочет. Прерывисто вздохнув, она отступила на шаг и обеими руками взялась за его руку. Медленно дернула она сначала за один палец перчатки, потом за другой, третий, четвертый, пятый, после чего потянула и сняла всю перчатку из тончайшей ткани.
Держа ее в руке, подняла голову. Он смотрел на нее со странным выражением на лице, которого она не могла бы объяснить.
– Я хочу прикоснуться к вам, - прошептал он и легонько погладил ее щеку. Потом рука его скользнула вверх, к волосам. Легонько потянув, он высвободил из прически легкий локон и принялся наматывать его на указательный палец.
– Я ошибся, - пробормотал он. - Ваши волосы даже мягче шелка.
Внезапно Софи ощутила яростное желание тоже прикоснуться к нему.
– Теперь моя очередь, - тихонько проговорила она и протянула руку.
Глаза Бенедикта вспыхнули, и он энергично принялся освобождать ее руку от перчатки, точно так же как делала это она, однако, не завершив начатое, прильнул поцелуем к нежной коже чуть ниже локтя.
– Тоже мягче шелка, - пробормотал он. Софи поспешно ухватилась свободной рукой за его плечо, иначе бы ей ни за что не устоять.
Он потянул за перчатку, и она начала соскальзывать с ее руки невыносимо медленно, а губы Бенедикта следовали за ней, повторяя весь ее путь. На секунду оторвавшись от ее руки, он спросил:
– Не возражаете, если я ненадолго останусь здесь?
Софи лишь кивнула головой в ответ. Говорить она не могла.
Бенедикт провел языком по нежной коже.
– О Господи… - простонала Софи.
– Я так и думал, что вам понравится, - довольно произнес Бенедикт, и его горячее дыхание опалило ей кожу.
Софи кивнула. Вернее, хотела кивнуть, а вот сделала это или нет, и сама не знала.
А губы Бенедикта продолжали сводить ее с ума. Вот они подобрались к запястью, задержались там на секунду, после чего коснулись середины ладони, да так и остались там надолго.