В этот момент из двери дома выскочила Пози. Лицо у нее было усталое и измученное, вид несчастный, а сама она казалась еще полнее, чем была два года назад. "Наверняка Араминту это из себя выводит", - мрачно подумала Софи. Она никогда не могла смириться с тем, что Пози не такая изящная, хорошенькая блондинка, как Розамунд и она сама. Пози была для нее вечным разочарованием.
Софи, не отрываясь, смотрела на Пози. Остановившись на верхнем марше лестницы, та нагнулась и принялась завязывать шнурки коротких ботинок. В этот момент из кареты высунулась Розамунд.
– Пози! - крикнула она мерзким, пронзительным голосом.
Софи поспешно отпрянула и отвернулась. Не сделай она этого, Розамунд непременно бы ее увидела.
– Иду! - крикнула Пози.
– Шевелись! - прикрикнула Розамунд.
Закончив завязывать шнурки, Пози сбежала по лестнице, но на последней ступеньке подвернула ногу и растянулась на тротуаре. Софи машинально кинулась к ней, желая ей помочь, но вовремя спохватилась и снова прижалась к стене. Пози нисколько не пострадала от падения, а Софи меньше всего на свете хотелось, чтобы Араминта узнала, что она в Лондоне, да еще живет в соседнем доме.
Поднявшись, Пози взглянула сначала налево, потом направо и… И увидела ее. Софи была в этом уверена. Глаза Пози расширились, а рот слегка приоткрылся. Сейчас она позовет ее! О Господи!
И Софи исступленно замотала головой.
– Пози! - раздраженно крикнула Араминта. Софи снова покачала головой, умоляюще глядя на Пози, чтобы та ее не выдавала.
– Иду, мама! - крикнула Пози.
Коротко кивнув Софи, она забралась в карету, и та покатила, к счастью, в противоположную от Софи сторону.
А Софи так и осталась стоять, прижавшись к стене. И простояла так, не шелохнувшись, целых пять минут.
* * *
Бенедикт не собирался быстро уходить из отчего дома, от матери и сестер, но, как только Софи выскочила из гостиной, он потерял интерес к чаю и булочкам.
– Я как раз спрашивала, куда ты исчез, - проговорила Элоиза.
– Что? - Бенедикт слегка повернул голову вправо. Интересно, какую часть улицы он сможет разглядеть?
– Я говорю, - завопила Элоиза, - что только что спрашивала…
– Элоиза, говори потише, - перебила ее леди Бриджертон.
– Но он не слушает!
– Если он не слушает, - справедливо заметила леди Бриджертон, - значит, кричи не кричи, он все равно не услышит.
– А вот если кинуть в него булочку, это может помочь обратить на себя его внимание, - заметила Гиацинта.
– Гиацинта, не смей…
Но Гиацинта уже метнула булочку. Однако у Бенедикта оказалась хорошая реакция и он успел увернуться. Он взглянул сначала на стену, на которой осталось жирное пятно, потом на пол, где оказалась булочка, ничуть не пострадав от удара.
– Полагаю, это намек на то, что мне пора, - проговорил Бенедикт, дерзко улыбнувшись своей самой младшей сестре. Своим поступком она облегчила ему задачу. Теперь у него был предлог для того, чтобы выйти из комнаты и отправиться вслед за Софи.
– Но ведь ты только что пришел, - заметила миссис Бриджертон.
Бенедикт с подозрением взглянул на нее: похоже, она ничуть не была огорчена его решением так быстро уйти. Интересно почему? Раньше в подобной ситуации она бы замучила его своими причитаниями.
Это означало, что она что-то задумала.
– Я могу и остаться, - проговорил он - просто так, чтобы подразнить мать.
– Нет-нет, - поспешно сказала она, поднося к губам чашку, хотя Бенедикт не сомневался, что та была пуста. - Если ты занят, не будем тебя задерживать.
Бенедикт попытался придать лицу бесстрастное выражение, хотя на самом деле был крайне удивлен. В последний раз, когда он сообщил матери, что занят, та не преминула заметить: "Слишком занят для своей матери?"
Первым его побуждением было заявить, что он остается, и плюхнуться обратно на стул, но потом Бенедикт сообразил, что оставаться назло матери просто нелепо.
– В таком случае я ухожу, - медленно проговорил он, пятясь к двери.
– Иди. - Мать нетерпеливо махнула рукой. - Желаю приятно провести время.
Бенедикт счел за лучшее удалиться, не задумываясь над причинами странного поведения матери. Наклонившись, он поднял булочку и бросил ее Гиацинте, которая поймала ее и усмехнулась. Кивнув на прощание матери и сестрам, он вышел из комнаты в холл и, уже подходя к лестнице, услышал, как мать сказала:
– Я думала, он никогда не уйдет.
Странно, очень странно…
Бенедикт стремительно спустился с лестницы и вышел из дома. Вряд ли Софи все еще где-то рядом, но если она отправилась по магазинам, то могла пойти лишь в одну сторону, направо. Туда Бенедикт и отправился, намереваясь дойти до ряда магазинчиков, но не успел сделать и двух шагов, как заметил Софи. Она стояла, прижавшись спиной к кирпичной стене дома, с искаженным от страха лицом.
– Софи! - Бенедикт бросился к ней. - Что случилось? С тобой все в порядке?
Увидев его, она вздрогнула, потом, видимо, немного успокоившись, кивнула.
Бенедикт ей, конечно, не поверил, однако говорить об этом посчитал бессмысленным.
– Ты вся дрожишь, - заметил он, взглянув на ее руки. - Скажи мне, что случилось. Тебя кто-то обидел?
– Нет, - ответила Софи дрожащим голосом, какого Бенедикт у нее еще никогда не слышал. - Я… просто я… - Взгляд ее упал на лестницу. - Я споткнулась, когда сбегала по лестнице, чуть не упала и очень испугалась. - Она слабо улыбнулась. - Думаю, вы понимаете, что я имею в виду. Такое ощущение, словно все внутри перевернулось.
Бенедикт кивнул, потому что и в самом деле понимал, что она имеет в виду. Но это не означало, что он ей поверил.
– Пойдем со мной, - предложил он. Софи подняла голову, и Бенедикту на мгновение показалось, что сейчас он утонет в зеленых омутах ее глаз.
– Куда? - прошептала она.
– Куда угодно, только подальше отсюда.
– Я…
– Я живу всего в нескольких минутах ходьбы.
– Вот как? - удивилась Софи и прошептала:
– Никто мне этого не говорил.
– Обещаю не покушаться на твое целомудрие, - прервал ее Бенедикт и не смог удержаться, чтобы не прибавить:
– Если, конечно, ты сама этого не захочешь.
У него было такое чувство, что Софи не пошла бы вместе с ним, если бы не была настолько ошарашена тем, что с ней произошло. Но сейчас она спокойно позволила повести себя вниз по улице.
– Мы просто посидим у меня в гостиной, - проговорил Бенедикт, - пока ты немного не придешь в себя.