Не оборачивайся. Пожалуйста, не оборачивайся.
– Все в порядке? - позвала Мэри.
– Все отлично, - ответил виконт, хотя голос его звучал с крайней задумчивостью. Он начал что-то насвистывать, поднял стаканы, двинулся с места, и начал медленно поворачиваться.
Продолжай идти. Продолжай идти.
Если он пройдет стол до того как обернется, он подойдет к Мэри, и она будет в безопасности. Но если он обернется, и затем пойдет - ей не жить.
Она была уверена, он убьет её. Она была искренне удивлена, что он не сделал попытки, тогда на озере.
Медленно, очень медленно, он повернулся. И остался стоять на месте.
Кэйт пыталась подумать о том, что умереть в возрасте двадцати одного года не так уж и плохо, некоторые умирают и раньше.
* * *
Энтони прекрасно знал, почему он оставил Марию Россо и зашел в кабинет. Ни один нормальный человек не смог бы устоять перед её обаянием. Её формы были пышные, голос опьянял. Но даже когда он проводил рукой по этим шелковым соболиным волосам, полным надутым губкам и роскошному телу, он знал, что использует её.
Он не чувствовал за собой никакой вины, что будет использовать её для получения своего собственного удовольствия. Дело в том, что и она использует его. По крайней мере, у нее будет компенсация, состоящая из подаренных украшений, ежеквартального пособия и арендной платы за фешенебельный городской дом, в фешенебельной (но не слишком) части города.
Хотя, на самом деле, он чувствовал себя неловко, он был жутко раздражен и с трудом сдерживался, пытаясь не стукнуть кулаком по стене, он хотел использовать Марию, чтобы избавиться от этого жуткого эротического кошмара с участием Кэйт Шеффилд.
Ему не хотелось снова мучаться и просыпаться в холодном поту, знаю, что причина заключается в Кэйт Шеффилд. Он хотел погрузиться в другую женщину так, чтобы этот сон полностью выскочил из его памяти и растворился в небытие.
Господь знал, что он никогда не собирался и не хотел превратить свое эротическое сновидение в явь. Ему даже не нравилась Кэйт Шеффилд. От мысли оказаться с ней вместе в постели его прошибал пот, хотя от этого все его тело ныло от желания.
Нет, единственная возможность, при которой сон может сбыться, если он будет в горячительном бреду от лихорадки и, возможно, она тоже; или они оказались вместе на необитаемом острове; или были приговорены к смертной казни…
Он остановил себя, нет, это просто не случиться и все.
Но, проклятый ад, эта женщина, должно быть, околдовала его. Не было никакого другого объяснения его мечтательному сну, нет, точнее кошмару, и, кроме того, даже сейчас ему казалось, что он чувствует её аромат. Этот раздражающий его аромат лилий и чистоты, этот околдовывающий его аромат, который он почувствовал в Гайд-парке на прошлой неделе.
Он наливал в стакан, самое лучшее виски для Марии Россо, одной из немногих знакомых ему женщин, умевших оценить и виски, и опьяняющую страсть. И все что он мог ощущать, это был проклятый аромат Кэйт Шеффилд. Он знал, что она в доме, и был почти готов за это убить мать.
– Все в порядке? - позвала его Мария.
– Все отлично, - отозвался он, и его голос даже ему показался напряженным. Он начал что-то насвистывать, он всегда так делал, чтобы успокоиться. Он взял стаканы и шагнул обратно. Но опять почувствовал этот проклятый аромат. Он мог поклясться, что это был аромат лилий. И мыла. Лилии были интригующе, но чистота и свежесть имели смысл. Практические женщины, типа Кэйт Шеффилд, наверное, очень часто принимают ванну.
Он заколебался и вместо своего обычного широкого шага, сделал небольшой шажок. Он не мог отыскать источник запаха и стал медленно оборачиваться, принюхиваясь в этот момент. Здесь не могло быть лилий, но, тем не менее, он их чувствовал.
И затем он увидел её.
Под его столом.
Это было невозможно. Это просто кошмар. Ему просто померещилось, надо закрыть и открыть глаза, и она исчезнет.
Он несколько раз мигнул. Она не исчезала.
Наиболее бесящая его, раздражающая и дьявольская женщина во всей Англии, Кэйт Шеффилд, сидела на корточках под его столом.
Было удивительно, как он не выронил виски.
Их глаза встретились, и он увидел, как её темные глаза расширяются в испуге и панике. Отлично, подумал он. Она должна быть напугана. Он собирался прибить её в её проклятом убежище под проклятым столом в проклятой комнате.
Какого черта, она здесь делает? Она не окунула его в грязную воду озера достаточно для её кровожадного духа? Разве она не рада, что его попытки ухаживать за её сестрой зашли в тупик? Она, что, собирается еще и шпионить за ним?
– Мария, - произнес он мягко, медленно идя к столу, пока не наступил на руку Кэйт Шеффилд. Он не наступил сильно. Но все же услышал её писк. Он получил огромное удовольствие, услышав его.
– Мария, - повторил он, - Я внезапно вспомнил одно срочное дело, с которым необходимо разобраться немедленно.
– Это необходимо сделать ночью? - спросила она с сомнением.
– К сожалению, да. Его нужно сделать незамедлительно. Уууф!
Мария моргнула. - Что с вами? Ты что-то проворчал?
– Нет, - солгал Энтони, стараясь нормально выговорить слово. Кэйт сняла перчатку. И схватив его за колено, запустила свои когти прямо через его бриджи в его кожу. Очень больно.
Наверное, это её ногти, но он опасался, что это могли быть её зубы.
– Ты уверен, что с тобой все в порядке? - спросила Мэри.
– Все… в полном… - в этот момент когти Кэйт продвинулись выше, нет, не выше, а дальше внутрь его ноги. - Порядке!!! - последнее слово он буквально выкрикнул с каким-то завыванием, маша ногой, и пиная что-то под столом. Он подозревал что, это был живот Кэйт.
Обычно, Энтони умер бы от стыда, ударив женщину, но это, казалось ему исключением из правил.
Фактически, он получил не так уж и мало удовольствия, пнув её.
Ведь, в конце концов, она продырявила или прокусила ему ногу.
– Позвольте, я провожу вас, - сказал он Мэри, пытаясь стряхнуть Кэйт со своей лодыжки.
Но глаза Мэри засветились любопытством, и она сделала несколько шагов по направлению к нему.
– Энтони, у вас, что там какое-то животное сидит под столом?
Энтони не удержавшись, расхохотался: - Можно сказать и так.
Кэйт стукнула его кулаком по ноге.
– Это ваша собака?
Энтони хотел ответить утвердительно, но все же он не был таким жестоким. Кэйт, вероятно, оценила его такт и отпустила его ногу. Энтони тут же воспользовался этим, и быстро встал из-за стола.
– Я буду непростительно груб, - спросил он, подходя к Марии и беря её за руку, - если отведу вас в музыкальную комнату, а сам вернусь сюда?