Некоторое время мы молчали, не зная, о чем говорить. Криз окинул взглядом комнату, затем его глаза остановились на фотографии Кэти.
– Ваша дочь?
– Да.
Он подошел и взял ее в руки.
– Симпатичная. Учится?
– Да.
Он поставил снимок на место, и его взгляд переместился в направлении столовой.
– Что за букет! Должно быть, у вас появился серьезный почитатель. – Славная попытка поддержать беседу. – Можно?
Я кивнула, хотя не испытывала ни малейшего желания видеть Криза бродящим по моей квартире. Он приблизился к цветам, понюхал их.
– Люблю маргаритки. – Тут он заметил разложенную на столе коллекцию Кейт. – Вижу, вы занимаетесь исследованиями.
– Не хотите ли присесть? – Я указала на диван. Криз бесцеремонно стал перебирать фотографии.
– Я так понимаю, вы участвуете в расследовании убийства Чероки Дежардена, – произнес он, не глядя на меня.
– Весьма отдаленно, – ответила я и постаралась как можно быстрее собрать фотографии.
Он глубоко вздохнул.
– Что творится с нашим миром? Он катится в тартарары.
– Возможно, – произнесла я, протягивая руку, чтобы взять у него снимок с похорон Сильвестра. – Прошу вас. – Я снова сделала приглашающий жест в сторону дивана. – Располагайтесь удобнее.
Криз сел и небрежно перекинул ногу за ногу.
– Если не ошибаюсь, Дорси предъявили обвинение и перевели в Ривьер-де-Прери.
– Да, я знаю.
– Думаете, он убийца?
Этот парень если уж вцепился в тебя – так намертво.
– На самом деле я не имею к расследованию ни малейшего отношения.
– А что там насчет девочки Оспрей? Наблюдается какой-либо прорыв на этом фронте?
«А что там насчет твоей наглой рожи?» – раздраженно подумала я.
В эту минуту появился наконец-таки мой дражайший племянник, выглядевший заправским городским ковбоем, ни разу не видевшим живую лошадь, в своих новеньких «ливайсах», ботинках и техасской шляпе. Я встала.
– Уверена, что вы оба хотите попасть туда как можно раньше, пока в чужой карман не ушло все самое ценное.
– Что за самое ценное? – переспросил Кит.
– Приманка для ловли окуня и футболки самого Элвиса.
– На самом деле я хотел бы найти пластмассовую Мадонну.
– Попробуй-ка наведаться в собор.
– Да нет, я имею в виду другую Мадонну.
– Эй, будь осторожен, – сказала я, наставив на него палец.
– Осторожный – мое второе имя. Осторожный Кристофер Говард, для друзей – просто ОК. – Он изящно приложил пальцы к полям шляпы.
– Кто бы сомневался.
Прощаясь со мной, Криз положил руку мне на плечо, игриво провел ее вниз и слегка сжал локоть.
– Всего вам доброго, берегите себя, – вкрадчиво произнес он, сопроводив свое пожелание многозначительным взглядом.
Уж не знаю, можно ли считать заботой о себе желание отмыться от неприятного посетителя, но первым делом после его ухода я надолго отправилась в душ.
Позже, сияя чистотой и благоухая сандаловым маслом, я проверила электронную почту. Ничего из ряда вон выходящего. Я ответила на вопросы, заданные мне студентами, отправила свое заключение знакомому патологу, запрашивающему мое мнение относительно черепа довольно странной формы. И, наконец, ответила на письма трех родственниц, живущих в Чикаго. Они мне приходились племянницами по линии Пита, дочки его сестер. Девчонок от компьютера было невозможно оторвать, так что они постоянно информировали меня обо всех событиях, случившихся в многочисленной латвийской семье моего бывшего мужа.
Также я отправила благодарственное письмо одному коллеге, переславшему мне в высшей степени занимательное фото. Там фигурировали поросенок и небоскреб.
В половине второго я отключилась и попыталась дозвониться до Изабель. Как и следовало ожидать, она где-то болталась.
Воспользовавшись предлогом выйти на свежий воздух, я отправилась за огромной креветкой на poissonnerie, рыбный рынок. Прошла почти весь квартал, но, увидев выставленные в витрине парикмахерского салона фотографии, застыла как вкопанная.
Мое внимание привлекла женщина на черно-белой фотографии. Выглядела она великолепно. Стильная и изящная. Деловая и в то же время кокетливая.
Господи, Бреннан! Да ты заговорила, как в какой-нибудь рекламе шампуня. Не хватало еще добавить, что ты достойна такой прически.
Но я же сама сообщила Киту, что у меня запланирована стрижка.
Несколько минут я внимательно изучала постер, прикидывая, сколько времени займет процесс придания мне стильного вида. По всем расчетам, в десять минут здесь явно не уложиться.
Наконец я двинулась с места, пытаясь рассмотреть свое отражение в стеклянной витрине. Но видела лишь ослепительную даму с рекламного плаката.
Когда в последний раз я пробовала что-то новенькое?
Да, давно это было.
К тому же салон предлагает специальную скидку выходного ДНЯ.
Минус пять канадских долларов. Неплохо. Бреннан, ты еще и сэкономишь немного.
Новая прическа поднимет настроение.
А если она мне не пойдет?
Волосы отрастут, не беда.
Именно так говорила моя мать.
Я решительно толкнула дверь и вошла внутрь.
Несколько часов спустя я сидела перед телевизором, поглощая ужин в компании с каналом «Дискавери». На экране самцы-кенгуру обменивались нешуточными ударами за контроль над стадом. У камина лежал Берди и не сводил с меня взгляда, пребывая в некотором смущении и не решаясь приближаться.
– Да ладно, Берд, не стоит так волноваться, волосы отрастут. Я обмакнула креветку в соус и отправила ее в рот, больше всего на свете желая, чтобы они отросли до того, как вернется Кит.
– И я всегда могу рассчитывать на твою поддержку, – сообщила я Берди.
Если новый облик должен был удержать на плаву остатки моего душевного равновесия, тогда следовало признать, что эксперимент обернулся самой настоящей катастрофой. С той минуты, как я вернулась домой, все мои мысли были направлены на изыскание способов избежать появления на людях. Благодаря развитию средств телекоммуникации вариантов у меня было хоть пруд пруди. Есть телефон, факс и электронная почта. А еще уйма шляпок.
К десяти часам я уже пребывала в том же унынии, которое всегда охватывает меня по вечерам пятницы. Я перетрудилась и чувствовала себя выжатой как лимон, никто из «росомах» со мной не считался, а мой несостоявшийся любовник, как выяснилось, предпочитал своим коллегам-полицейским компанию негодяев. Начальник в коме, племянник шатается где-то с мистером Слизняком года, и вот в довершение всех бед я сейчас выгляжу так, словно мне пришлось пережить нашествие прожорливой саранчи.