Мои руки будто налились свинцом, колени расплавились. Хотелось откинуться назад и заснуть навечно, но я попыталась встать.
– Ma sceur! [40] Надо найти мою сестру!
– Tout est bien, madame. [41]
Меня уложили обратно на подушки.
Снова грохот ботинок. Двери. Выкрики. Elle и Даниэля Жанно уводят в наручниках.
– Где Райан? Вы знаете Эндрю Райана?
– Успокойтесь. Все будет хорошо.
Английский.
Я попыталась говорить нормальным голосом.
– Райан в порядке?
– Расслабьтесь.
Потом рядом оказалась Гарри, ее огромные глаза наполнены сонной дымкой.
– Мне страшно, – пробормотала она глухим слабым голосом.
– Все хорошо. – Я обняла ее онемевшими руками. – Я заберу тебя домой.
Гарри опустила голову мне на плечо, я – ей. Потом, вспомнив кое-что из религиозных наставлений детства, закрыла глаза, сцепила перед собой руки и, тихо заплакав, начала молиться за Эндрю Райана.
Через неделю я сидела во дворике своего дома в Шарлотте, тридцать шесть экзаменационных работ лежали справа от меня, тридцать седьмая – на столике перед глазами. Небо голубое, как обычно в Южной Каролине, сад – сочно-зеленый. Рядом на магнолии вовсю старается пересмешник.
– Восхитительно средняя работа, – сказала я, ставя три с плюсом на голубой обложке и несколько раз обводя оценку.
Птенчик поднял голову, потянулся и скользнул за добычей.
Коленка постепенно заживала. Небольшой шрамик с волосок на коже – ничто по сравнению с ущербом психике. После ужасов в Энджел-Гуардиане в Квебеке я два дня шарахалась от каждой тени и вздрагивала от каждого звука, в особенности от лая. Потом вернулась в Шарлотт, кое-как пережила остаток семестра. Дни заполняла всевозможными делами, ночами было сложнее. В темноте разум расслаблялся, и приходили видения, которые я подавляла днем. Иногда я спала с включенной лампой.
Затрещал телефон, я сняла трубку. Я ждала этого звонка.
– Bonjour, доктор Бреннан. Comment ca va? [42]
– Ca va bien [43] , сестра Жюльена. Скажите лучше, как Анна?
– Похоже, лекарства помогают. – Она понизила голос. – Я ничего не знала о биполярном расстройстве, но врач дала мне множество литературы, и я учусь. Я никогда не понимала угнетенного состояния Анны, верила объяснениям ее матери. Девочка то уходила в себя, то вдруг становилась энергичной и жизнерадостной. Я не знала, что у нее... как называется?
– Маниакальная фаза?
– C’est ca [44] . У нее так быстро менялось настроение.
– Я рада, что Анне лучше.
– Да, слава Богу. Она тяжело переживала смерть профессора Жанно. Пожалуйста, доктор Бреннан, я должна знать, что произошло с этой женщиной, ради Анны.
Я глубоко вздохнула. Что сказать?
– Все неприятности доктора Жанно происходили от любви к брату. Даниэль Жанно всю жизнь организовывал одну секту за другой. Дейзи верила, что он хочет как лучше, а общество презирает его незаслуженно. Ее карьера в Американской академии пострадала из-за жалоб родителей, детей которых она направляла на конференции и семинары Даниэля. Дейзи отказалась от преподавательской работы и занялась исследованиями, переехала в Канаду. Она поддерживала брата несколько лет. Когда Даниэль связался с Elle, Дейзи начала сомневаться. Она считала Elle психопаткой, между двумя женщинами завязалась борьба за Даниэля. Дейзи хотела защитить брата, но боялась ему навредить. Жанно знала, что Даниэль и секта Elle действуют в кампусе, хотя университет и пытался их отвадить. Поэтому, когда с ними познакомилась Анна, Дейзи решила следить за общиной через свою ассистентку. Жанно никогда не входила в секту. Она узнала, что новички поступали из круга студентов через консультационный центр. Мою сестру нашли таким же образом в общинном колледже в Техасе. Это волновало Дейзи все больше, она боялась обвинения в соучастии из-за прошлых грехов.
– Кто такая Elle?
– Ее настоящее имя Сильвия Будре. Сведения о ней отрывочны. Ей сорок четыре, родилась в Бэ-Комо, отец – иннуит [45] , мать – коренная жительница Квебека. Мать умерла, когда дочери исполнилось четырнадцать, отец – алкоголик. Он постоянно избивал девочку и заставлял заниматься проституцией. Сильвия так и не окончила школу, но ее показатель интеллекта гораздо выше среднего. Будре пропала после исключения из школы, затем появилась в Квебеке где-то в середине семидесятых, предлагала психическое исцеление за скромную плату. Со временем у нее появилось несколько последователей, Сильвия стала главой секты, которая расположилась в охотничьем домике рядом с Сен-Анн-де-Бопре. Им постоянно не хватало денег, возникали проблемы из-за несовершеннолетних членов группы. Четырнадцатилетняя девочка забеременела, ее родители обратились к властям.
Секта распалась; Будре пошла дальше. Она на какое-то время задержалась в секте под названием "Небесный путь" в Монреале, но потом ушла. Как и Даниэль Жанно, Сильвия переходила из секты в секту, появилась в Бельгии где-то в восьмидесятых годах, там проповедовала смесь шаманизма и нового спиритуализма. Основала секту, куда входил также очень богатый человек по имени Жак Гильон. Будре встретила Гильона в "Небесном пути" и увидела в нем решение денежных проблем. Гильон попал под ее чары и постепенно согласился продать собственность и передать ей свое имущество.
– Никто не возражал?
– Налоги уплачены, а семьи у Гильона нет, поэтому никаких вопросов не возникало.
– Mon Dieu!
– В середине восьмидесятых секта переехала из Бельгии в США. Они основали общину в графстве Форт-Бенд в Техасе, Гильон несколько раз ездил в Европу и обратно, возможно, переводил деньги. В последний раз он въехал в США два года назад.
– Что с ним случилось? – спросила сестра Жюльена дрожащим голосом, едва слышно.
– Полиция считает, его закопали где-то на ранчо.
Послышался шелест материи.
– Брат Жанно встретил Будре в Техасе и попал в ее сети. К тому времени она уже называла себя Elle. Там же появился Дом Оуэнс.
– Тот человек из Южной Каролины?
– Да. Оуэнс – мелкий целитель и дилетант в мистицизме. Он съездил на ранчо в Форт-Бенд и заразился идеями Elle. Пригласил ее в Южную Каролину, в общину на остров Святой Елены. Она завладела его сектой.