Ответил чей-то голос:
– Одну минутку.
Через некоторое время со мной заговорил Клодель.
– Доктор Бреннан, – представилась я.
Последовала пауза.
– Да.
– Вам передали мое сообщение?
– Да.
Словоохотливостью он походил на бутлегера, к которому нагрянули налоговики.
– Я хотела поинтересоваться, что вам удалось узнать о Сен-Жаке.
Клодель фыркнул.
– О Сен-Жаке?
Несмотря на то что в данную минуту я с удовольствием вырвала бы ему язык, я понимала, что не должна забывать об основном правиле общения с заносчивыми детективами – вести себя тактично.
– Вы полагаете, имя вымышленное?
– Если это его настоящее имя, тогда я – Маргарет Тэтчер.
– Как продвигаются дела?
Последовала еще одна пауза, и я отчетливо представила себе, как Клодель закатывает глаза, придумывая лучший способ побыстрее от меня отделаться.
– Дела никак не продвигаются. Ни оружия, ни видеозаписей, ни признаний, ни частей тела, оставленных на память, мы не нашли.
– А отпечатки пальцев?
– Они ничего нам не дали.
– Личные вещи?
– Этот тип невиданно строг к себе. У него ничего нет: ни украшений, ни личных вещей, ни одежды. Ах да, совсем забыл о свитере и резиновой перчатке. А еще о грязном покрывале.
– Зачем ему перчатка?
– Не знаю, может, он печется о ногтях.
– Что же тогда вы имеете?
– Вы все видели. Коллекцию фотографий "покажи мне свою задницу, детка", карту, газеты, вырезки, список. Ах да! Еще немного спагетти.
– И больше ничего?
– Ничего.
– А туалетные принадлежности, медикаменты?
– Нет.
Я на мгновение задумалась.
– Похоже, этот парень вообще там не живет.
– А если живет, то он самый грязный из существующих на земле людей: не чистит зубы, не бреется. У него нет ни мыла, ни шампуня.
Я опять пораскинула мозгами.
– Что вы обо всем этом думаете?
– Возможно, подонок использует эту дыру для каких-то темных делишек, например, любуется там на свои картинки. Наверное, его даме это хобби не по душе. Она наверняка запрещает ему мастурбировать дома. Откуда мне знать?
– А список?
– Мы занимаемся проверкой имен и адресов.
– Кто-нибудь живет в Сен-Ламбере?
Очередная пауза.
– Нет.
– О том, как у него оказалась кредитная карточка Маргарет Адкинс, удалось что-нибудь выяснить?
На сей раз Клодель молчал дольше, и я как будто ощущала его враждебность.
– Доктор Бреннан, почему бы вам не вернуться к своим делам и не дать нам возможность спокойно заниматься поимкой убийц?
– Вы считаете, что он...
– Что он – что?
– Убийца?
Короткие гудки.
* * *
Оставшуюся часть утра я провела, определяя возраст, пол и рост человека по единственной кости – локтевой. Ее нашли дети, строившие укрепление близ Пуан-о-Трамбль. Скорее всего она попала туда с какого-то старого кладбища.
В двенадцать пятнадцать я поднялась наверх и купила диетическую колу. Вернувшись в офис, закрыла дверь, достала бутерброд и персик, села в кресло и попыталась заставить себя подумать о чем-нибудь отстраненном. Ничего не вышло. Мои мысли вернулись к Клоделю.
Он до сих пор не верит в серийного убийцу, подумала я. Может, его и в самом деле нет? Может, схожесть последних убийств – всего лишь совпадение? Может, связь, которую я усматриваю между ними, – плод моего воображения? А Сен-Жак действительно просто-напросто обожает читать про насилие? Конечно. Продюсеры и издатели миллион раз обыгрывали в своих книгах и фильмах эту тему. Наверное, он вовсе не убийца, а лишь играет, составляя планы уже совершенных кем-то преступлений. А кредитную карточку Маргарет Адкинс нашел или украл еще до ее смерти. Возможно. Возможно. Возможно.
Нет, так не пойдет. Если не Сен-Жак, то кто-то другой в ответе за эти смерти. По крайней мере некоторые из убийств точно взаимосвязаны.
Ждать, что вскоре нам привезут очередное изуродованное тело, чтобы тогда доказать всем свою правоту, я не желала.
Нужно каким-то образом доказать Клоделю, что я не идиотка с чрезмерно развитым воображением. Он упорно не хотел позволить мне вторгаться на его территорию, считал, что я не должна переступать рамки дозволенного, что обязана заниматься только своими делами. А Райан? Райан сказал, в этой истории слишком много дыр. Имеющихся фактов недостаточно. Дыры надо заполнить.
– Я покажу тебе, Клодель, на что способна! Сукин сын!
Я произнесла это вслух, выпрямляя спину и швыряя персиковую косточку в корзину для мусора.
Итак.
Что делать?
Тщательнее обследовать кости.
Я пришла в гистологическую лабораторию, попросила Дени дать мне дела под номерами 25906-93 и 26704-94, положила на столе слева планшет и ручку и достала два тюбика винилполисилоксана, маленький шпатель, блок мелованной бумаги и нутромер с точностью до тысячной дюйма.
Дени поставил на край стола две картонные коробки – большую и маленькую, – опечатанные, с аккуратно приклеенными на них ярлыками. Я открыла большую, выбрала необходимые мне части скелета Изабеллы Ганьон и положила их на стол справа.
Хотя останки Шанталь Тротье сразу вернули родственникам для похорон, некоторые сегменты ее костей были оставлены э качестве доказательств. Так принято, когда дело касается убийства и на скелете есть следы повреждений.
Я открыла маленькую коробку, извлекла из нее шестнадцать пакетиков на молнии и положила их на стол слева. На каждом было написано название части тела и указана сторона. Правое запястье. Левое запястье. Правое колено. Левое колено. Шейный позвонок. Грудной и поясничный позвонки.
Я достала все имеющиеся фрагменты и разложила их в анатомическом порядке. Два сегмента бедра легли рядом с соответствующими сегментами большеберцовых и малоберцовых костей в месте коленного сочленения. Запястья образовались из сложенных вместе шести дюймов лучевой и локтевой костей. Срез, сделанный патологоанатомом во время вскрытия, был ровным и гладким. Перепутать его со вторым срезом я не могла.
Я придвинула к себе блок с бумагой и выдавила на верхний лист из первого тюбика голубую ленту, из второго – белую. Выбрав одну из костей рук, я положила ее перед собой, взяла шпатель, быстро смешала голубой катализатор и белую основу до получения однородной вязкой массы, втянула ее в пластмассовую спринцовку и осторожно, словно украшая торт, покрыла ею суставную поверхность.