Я открыла один из документов. Курсор замигал в верхнем левом углу, напоминая, что созданная мной таблица практически не заполнена. Правильно. Я впечатала в нее только заголовки столбцов. "Когда я начала эту работу? – задумалась я. – В день парада".
Прошла всего неделя, а мне казалось, уже несколько лет. Сегодня было тринадцатое. Тело Изабеллы Ганьон нашли месяц, а Маргарет Адкинс – неделю назад.
За это время нам ничего не удалось сделать, лишь обнаружить очередной труп. За квартирой в кирпичном доме на улице Берже было установлено наблюдение. Ее жилец так больше и не появлялся. Неудивительно. Наш визит не принес никаких результатов. О Сен-Жаке никто ничего не выяснил, найденный в Сен-Ламбере скелет до сих пор неопознан. Клодель упорно не верит в то, что все эти преступления взаимосвязаны, а Райан считает меня "свободным художником". Прекрасно!
Я переключила внимание на таблицу и добавила в нее несколько колонок.
Физические характеристики.
Место проживания.
Условия жизни.
Работа.
Друзья.
Члены семьи.
Дата рождения.
Дата смерти.
Дата обнаружения.
Время.
Место.
Я вписала в таблицу все, что могло подвести меня к разгадке. Слева в столбец разместила имена:
Адкинс
Ганьон
Тротье
Неизвестная
Последнее слово я надеялась в скором времени заменить фамилией. В семь тридцать я закрыла документ, выключила ноутбук, положила его в портфель и собралась на работу.
Дороги были переполнены, поэтому я свернула в туннель на Виль-Мари. Над городом в это утро висели мрачные, тяжелые тучи, и его окутывал удручающий полумрак. Улицы затягивала влажная пелена, отражавшаяся в огнях оживленного дорожного движения часа пик.
Перед глазами монотонно крутились дворники, лениво разгоняя мутным веером капавшую на лобовое стекло дождевую воду. Я то и дело подавалась вперед и, будто парализованная черепаха, вытягивала шею, вглядываясь сквозь водные струйки в дорогу. Пора купить новые дворники, сказала я себе, хотя прекрасно знала, что в ближайшее время их не куплю. До лаборатории я добиралась целых полчаса.
Мне хотелось сразу просмотреть соответствующие документы и заполнить таблицу детальными данными, однако планы пришлось изменить. На моем столе лежали два распоряжения.
В муниципальном парке в камнях на дне ручья нашли тело мальчика-младенца. По словам Ламанша, тельце было усохшим, а внутренние органы практически неузнаваемыми, но в остальном труп нормально сохранился. Ламанш хотел услышать мое мнение о приблизительном возрасте ребенка.
На осмотр мальчика много времени не требовалось.
Я взглянула на полицейский отчет, прикрепленный ко второму документу. "Ossements trouves dans un bois". В лесу найдены кости. Найденными костями я занималась наиболее часто. Это могли быть кости человека, разрубленного на куски убийцей, а могли быть и кости мертвой кошки.
Я позвонила Дени, попросила подготовить рентгеновские снимки младенца и направилась вниз взглянуть на кости из леса. Лиза принесла мне из морга картонную коробку и поставила ее на стол.
– Больше ничего не нужно?
– Ничего.
Она подала мне перчатки, и я извлекла из коробки три крупных куска глины. Из каждого торчали кости. Я потрогала глину – твердая, как бетон.
– Наверное, сначала следует размочить эти глыбы и разделить при помощи сепаратора. Я вернусь после собрания.
Каждое утро Ламанш собирал у себя всех патологоанатомов и некоторых других подчиненных для проверки их работы и выдачи новых заданий. Если я в это время была в лаборатории, то тоже приходила на планерку. Когда я вошла в офис Ламанша, за его столом для переговоров уже сидели он сам, Натали Айерз, Жан Пелетье и Марк Бержерон. Еще в коридоре я узнала, что Марсель Морин сегодня в суде, а Эмили Сэнтанджело взяла выходной.
Увидев меня, присутствовавшие сразу сдвинули свои стулья в сторону, освобождая мне место. Я приставила к столу еще один стул и обменялась со всеми приветственными фразами.
– Марк, а ты почему здесь? По четвергам тебя обычно не бывает.
– Верно, но завтра выходной.
Я совершенно забыла об этом празднике. О Дне Канады.
– Собираетесь на парад? – поинтересовался Пелетье бесстрастно.
Его французский был изрядно приправлен акцентом какого-то отдаленного квебекского района. В первое время я вообще с трудом разбирала его речи, поэтому и не улавливала смысла отпускаемых им едких комментариев. Но теперь, после четырех лет совместной работы, научилась распознавать его слова. Прекрасно поняла, что он имеет в виду, и сейчас.
– Скорее всего этот парад я пропущу.
– Если передумаете, лучше намажьте лицо краской. Гораздо менее хлопотно.
Все захихикали.
– Или сделайте татуировку. Будет хотя бы не так больно.
– Очень смешно.
Он изобразил святую невинность: вскинул брови, приподнял плечи, развел руками. Потом желтоватыми пальцами засунул в рот оставшиеся пару дюймов сигареты, лежавшей перед ним на краю пепельницы, и с удовольствием затянулся. Когда-то кто-то сказал мне, что Пелетье никогда в жизни не выезжал за пределы провинции Квебек. А ему было уже шестьдесят четыре года.
– На сегодня запланировано всего три вскрытия, – начал Ламанш, глядя в список перед собой.
– Предвыходная передышка, – сказал Пелетье, протягивая руку за своей распечаткой. – Что нас ждет после праздничного гулянья?
– М-да, – отозвался Ламанш, беря со стола красный маркер. – Хорошо еще, что погода прохладная.
Он, по обыкновению, огласил перечень намеченных на сегодня дел. Предстояло обследовать тело человека, покончившего с собой при помощи угарного газа. Умершего в постели старика. И младенца, выброшенного в парк.
– С самоубийцей, по-моему, все понятно. – Ламанш пробежал глазами по строчкам полицейского отчета. – Мужчина... Белый... Двадцать семь лет... Найден за рулем собственного автомобиля... Топливный бак пуст, ключ в замке зажигания в положении "включено".
Он переместил в центр стола несколько фотографий, сделанных "Поляроидом". На них был изображен темно-синий "форд" в рассчитанном на одну машину гараже.
– Глубокая депрессия... – Он взглянул на Натали. – Доктор Айерз?
Она кивнула и протянула руку за документами. Ламанш передал их ей, сделал красную пометку "Ай" в своем списке и перешел к другой стопке бумаг.
– Номер 26742. Мужчина... Белый... Семьдесят восемь лет... Страдал диабетом, наблюдался врачами. – Ламанш бегло просмотрел отчет, ища наиболее существенные моменты. – Его не видели в течение нескольких дней... Обнаружила сестра... Следов телесных повреждений нет. – Несколько секунд он читал про себя. – Любопытно: она обратилась за помощью только по прошествии некоторого времени. Наверное, сначала прибралась в доме. – Он поднял голову. – Доктор Пелетье?