Верно.
Упрямица.
Я сделала распечатку таблицы, наметила, кому позвоню в первую очередь, сняла трубку и набрала номер. Мне ответил мужчина. Мои слова удивили его, но во встрече он не отказал. Я схватила сумку и вышла в летнее изобилие солнечного света.
* * *
Жара вернулась. Влажность была настолько высокой, что хотелось рисовать пальцем фигурки в воздухе. Атмосферная дымка преломляла солнечные лучи, распространяя их повсюду, как бескрайний покров. Я ехала к тому месту, где Франсин Моризет-Шанпу жила когда-то вместе с мужем. Их дом располагался почти в центре, минутах в десяти езды от моего кондоминиума. Потому я и выбрала из списка именно этот адрес – в случае возникновения непредвиденных обстоятельств я всегда могла сказать, что направлялась домой.
Отыскав нужное здание, я остановила машину. Улица была застроена кирпичными многоквартирными домами с металлическими балконами, подземными гаражами и выкрашенными в яркие цвета дверьми.
В отличие от остальных районов Монреаля у этого нет названия. Процесс урбанизации превратил некогда пустующее место в отдельный квартал города, заменив его проселочные дорожки жилыми домами, решетками для барбекю и грядками с помидорами. Здесь вполне достойно живут люди среднего класса. Этот район, не слишком старый, не слишком новый, располагается рядом с центром, но в уровне развития и в красоте, конечно, уступает своему блестящему соседу.
Я позвонила в дверь. В прогретом солнцем воздухе сильно пахло свежеподстриженной травой и выдержанным мусором. Миниатюрный газон перед домом поливали тонкие дуги воды из оросителя. Воздушный компрессор, приводивший его в движение, приглушенно шумел.
Дверь мне открыл светловолосый седеющий человек со сбившимся на лоб завитком. Подбородок и щеки круглые и пухлые, короткий вздернутый нос, довольно крупный, но не полный. Несмотря на девяностоградусную жару, одет он был в джинсы и толстовку.
– Мсье Моризет-Шанпу, я...
Он раскрыл дверь шире и сделал шаг в сторону, не обращая внимания на документ, который я ему предъявила. Мы прошли по узкому коридору в небольшую гостиную. Вдоль одной из стен в этой комнате тянулась целая выставка аквариумов. На столе в противоположной стороне я увидела малюсенькие сети, коробочки с кормом и прочие принадлежности для ухода за рыбками. Из гостиной в кухню вела дверь. Я отвела взгляд в сторону.
Мсье Моризет-Шанпу расчистил для меня место на диване и кивком пригласил сесть. Сам он опустился на раскладной стул.
– Мсье Моризет-Шанпу, я доктор Бреннан, работаю в "Лаборатуар де медисин легаль".
Я не стала уточнять, кем именно работаю, надеясь таким образом избежать объяснения своей роли в ведении расследования. По сути дела, я действительно не имела никаких прав в него вмешиваться.
– Вам что-нибудь удалось выяснить? Я... Прошло так много времени. Теперь я запрещаю себе думать об этом подолгу. – Он смотрел не на меня, а на паркетный пол. – Вот уже больше года мне ни разу не звонил никто из ваших.
Интересно, к кому именно он меня причислил? – подумала я.
– Я ответил на сотню вопросов, разговаривал со столькими людьми! С коронером. С копами. С прессой. Нанял даже частного детектива. Мне так хотелось, чтобы убийцу поймали! Однако... Время убийства Франсин было определено почти точно. Когда сюда явился коронер, она еще даже не остыла. Какой-то маньяк убивает мою жену, спокойно уходит и бесследно исчезает! – Он покачал головой. – Вам наконец удалось что-то выяснить?
Его глаза выражали мучение и надежду.
– Нет, мсье Моризет-Шанпу, пока, к сожалению, ничего. – "Всего лишь найти тела четырех других убитых этим монстром женщин", – мрачно добавила я про себя. – Я просто хотела еще раз побеседовать с вами, чтобы удостовериться, что мы не упустили какой-нибудь детали.
Надежда исчезла из его взгляда. Он откинулся на спинку стула в покорном ожидании.
– Ваша жена была диетологом?
– Да.
– Где она работала?
– Можно сказать, везде. Оплачивало ее труд министерство. Ее направляли то в одно, то в другое место.
– Министерство?
– Министерство социального обслуживания.
– Значит, она постоянно передвигалась по городу?
– В ее задачи входило предоставление консультаций владельцам и поварам кафе и ресторанов, в основном в различных эмигрантских районах. Она объясняла им, какую следует закупать продукцию, помогала составлять меню, советовала, как поступить, чтобы блюда, которые они желали готовить, оставались недорогими и не вредили здоровью клиентов. Она все время наведывалась то в тот, то в другой ресторан, чтобы убедиться, что там все в порядке.
– В каких районах ей приходилось работать наиболее часто?
– Во всех. В Парке Экстенсьон. В Сен-Анри. В Маленькой Бургундии.
– Как долго ваша жена сотрудничала с министерством?
– Лет шесть или семь. До того она работала в больнице.
– Ей нравилось ее занятие?
– О да. Очень нравилось.
Его голос слегка дрогнул.
– У нее был свободный график?
– Она работала постоянно. По утрам. По вечерам. В выходные. То там, то тут все время возникали какие-то проблемы. Франсин помогала их устранять.
Его челюсти на мгновение сжались.
– У вас не возникало разногласий, связанных с ее работой?
Он помолчал.
– Мне хотелось проводить с ней больше времени. Я мечтал, чтобы она вернулась в больницу.
– А вы чем занимаетесь, мсье Моризет-Шанпу?
– Я инженер-строитель. Только в наши дни практически никто ничего не строит. – Его губы тронула грустная улыбка. Он немного склонил голову набок. – Меня сократили.
– Простите. Вам известно, куда ваша жена намеревалась ехать в тот день, когда ее убили?
Он покачал головой.
– На той неделе мы с ней практически не виделись. В одном из заведений случился пожар. Она пропадала там днем и ночью. Возможно, и в то проклятое утро собиралась поехать туда же. Или в какое-то другое место. Не знаю. Франсин никогда не вела никаких журналов, не составляла списков. Ничего подобного не нашли ни в ее офисе, ни здесь. Накануне она сказала, что должна съездить в парикмахерскую. – Он посмотрел на меня взглядом страдальца. – Вы не представляете себе, как больно это сознавать: я не знаю, чем моя жена намеревалась заняться в день убийства.
Нашему разговору аккомпанировал едва слышный шум из аквариумов.
– Она не рассказывала вам в тот период чего-нибудь странного? Например, что кто-то звонит ей и молчит в трубку? – Мне представилась Гэбби. – Или о какой-нибудь неприятной встрече на улице?