– Спермы на местах преступлений обнаружено не было.
– Полезная информация, хотя и не определяющая. Один раз мне довелось столкнуться с типом, который кончал на руку жертвы, потом эту руку отрезал и измельчал в миксере. Его спермы на местах преступления тоже не находили.
– Каким же образом вы его выловили?
– Однажды он повел себя не слишком аккуратно.
– Три из пяти женщин были расчленены. Это мы знаем наверняка.
– Но это не подтверждает факта, что преступник сексуальный садист. Если, конечно, он не расчленил их до наступления смерти. Все серийные убийцы очень хитроумны. Они планируют каждое последующее убийство с особой тщательностью. Но разрезание мертвого тела не говорит о наличии садизма или сексуального извращения. Трупы часто разделяют на части просто для того, чтобы от них было легче избавиться.
– А отсечение кистей ни о чем не свидетельствует?
– Присутствие фактора сексуального расстройства это тоже не подтверждает. Иногда преступники проделывают подобные вещи из чистого желания показать жертве, что она абсолютно беспомощна. Но кое-какие выводы из твоего рассказа я сделать рискну. Итак, все убитые были скорее всего незнакомы с преступником. Трех из них он избил. Трем ввел во влагалище какие-то предметы. Предположительно до наступления смерти. Характерная комбинация.
Я быстро записывала все, что говорил Джей Эс.
– Тебе следует проверить, откуда брал убийца введенные в жертв предметы. Возможно, именно это и есть составная часть той самой росписи.
Я фиксировала его слова на бумаге и отметила их звездочкой.
– Какие характеристики сексуального садизма считаются основными?
– Повторяющаяся модель поведения. Использование какого-нибудь предлога для вступления в контакт. Жажда унизить жертву, заставить ее подчиниться. Проявление чрезвычайной жестокости. Возбуждение при виде страха и страданий жертвы. Сохранение каких-то ее вещей.
– Сохранение чего?
Я писала так быстро, что у меня уже заболела рука.
– Каких-нибудь вещей жертвы в качестве сувениров.
– Сувениров?
– Сексуальные садисты часто что-нибудь берут себе на память с места преступления. Какой-то предмет одежды жертвы, украшение или что-нибудь подобное.
– А если они сохраняют вырезки из газет?
– Нередкий случай.
– А какие-нибудь записи они могут вести?
– Могут. Им нравится делать отметки на картах, в календарях, вести дневники, иногда даже записывать что-нибудь на магнитофон. Они фантазируют далеко не только о непосредственном убийстве, но также и о выслеживании жертвы, а еще воспроизводят в памяти свои предыдущие геройства.
– Ты сказал, что они очень хитроумные. Зачем же тогда хранят карты, календари и записи? Ведь это для них небезопасно.
– Чаще всего они считают себя гораздо выше и умнее копов. И уверены, что тем их никогда не поймать.
– А части тела?
– Что "части тела"?
– Какие-нибудь части тела жертвы они оставляют на память?
Пауза.
– Иногда. Не слишком распространенное явление.
– А о моих мыслях по поводу метро и объявлений что ты думаешь?
– Фантазии, которыми эти люди живут, порой весьма запутанны и специфичны. Некоторые из них мечтают об определенных территориальных пространствах, другие о какой-то конкретной последовательности событий. Третьи ждут от жертвы особой реакции, поэтому вынуждают ее говорить те или иные фразы, надевать на себя ту или иную одежду. Но, Темпе, данные поведенческие модели характерны не только для сексуальных садистов, но также и для людей, страдающих другими психическими расстройствами. Не зацикливайся на сексуальном садизме, лучше обрати особое внимание на распознавание росписи, то есть кредитной карточки, которую оставляет, совершая преступление, только данный конкретный убийца. Вот самый верный путь его поиска, будь он сексуальным извращенцем или нет. Определенные станции метро и объявления в газетах – возможно, это составляющие фантазий вашего ненормального.
– Каков твой общий вывод, Джей Эс?
– Мне кажется, вы столкнулись с поистине серьезным случаем, Темпе. С непомерным гневом. С ужасающей жаждой насилия. Если этот тип и есть тот самый Сен-Жак, то меня сильно смущает его поступок с кредитной карточкой. Либо он тупой, что вряд ли, либо по каким-то причинам был вынужден отважиться на столь небрежный шаг. Может, сильно нуждался в деньгах. Или же становится настолько уверенным в собственном превосходстве над всем и вся. Череп в твоем саду – это знак. Либо насмешка. Либо – что тоже не исключено – в какой-то мере он желает, чтобы его наконец поймали. Мне очень не нравится, что ты так серьезно ввязалась в это дело. Череп. Твоя фотография. Судя по тому, что ты мне рассказала, этот тип тебя дразнит.
Я поведала ему историю о своей ночной поездке в монастырь и о машине, которая однажды меня преследовала.
– Темпе! Этот парень крайне опасен!
– Если он приходил тогда в лес у монастыря, почему же просто не убил меня?
– Потому что ты застала его врасплох. Убийство не по плану не доставило бы ему должного удовольствия. По всей вероятности, у него даже не было с собой необходимых инструментов. Видеть тебя в бессознательном состоянии, а не парализованную от страха, тоже не особенно ему понравилось, вот ты и осталась жива.
– У него не было возможности осуществить ритуал.
– Вот именно.
Мы поболтали о других вещах: об общих друзьях, о прошлом, о тех временах, когда смерть еще не стала составной частью жизней нас обоих. Положив трубку, я взглянула на часы – начало девятого.
Я потянулась, разминая затекшие мышцы, и ушла в воспоминания о прошлом. Отвлекло меня от них усиливавшееся чувство голода. Я разогрела замороженную лазанью и заставила себя ее съесть. Потом в течение целого часа приводила в порядок записи, сделанные во время беседы с Джей Эс.
В голове назойливо крутились его фразы о том, что преступник становится все более и более уверенным в себе, что он представляет крайнюю опасность для меня. Я знала об этом и до нашего разговора.
В десять я отправилась в кровать. Лежа в темноте и таращась в потолок, я чувствовала себя одинокой и несчастной. Почему я взвалила на себя груз смертей всех этих женщин? Неужели какой-то психопат живет сейчас фантазиями о моем убийстве? Отчего никто не воспринимает моих тревог всерьез? Почему я старею и вынуждена есть наспех приготовленные полуфабрикаты перед телевизором, который не смотрю?
Когда Берди свернулся кольцом у моего колена и я почувствовала его тепло, слезы, стремившиеся прорваться наружу еще во время нашей с Джей Эс беседы, хлынули у меня из глаз. Я уткнулась в подушку в наволочке, которую мы вместе с Питом покупали в Шарлотте. Вернее, это я ее покупала, а Пит стоял рядом, сгорая от нетерпения.