— «Ромео и Джульетту» номер четыре.
Я быстро открыла блокнот и записала и кратко записала его пожелание.
— Кончик вам обрезать или оставить?
Голоса играющих в покер мужчин тут же стихли, на несколько секунд над столом повисла тишина, а потом раздался громкий дружный гогот. Спустя мгновенье я осознала, что он вызван ничем иным, как моими словами про «кончик»
— Ой!… - Я залилась краской и прикрыла рот ладошкой. Мужчина, попросивший сигару, укоризненно смотрел на меня.
— Халк, она тебе сейчас отрежет что-нибудь! — Хохотал усатый.
— Нет, ты слышал, Моррис, что она ему предложила?….
— Да у него в обрезку не пролезет, слишком толстый. — Срываясь на визг, ответил Моррис.
Я всем сердцем желала, чтобы мужчины прекратили смех. Мало того, что они заставляли меня сгорать от стыда, так и еще и этого Халка выставляли в неприглядном свете. А уж этого он мне, судя по заледеневшему взгляду, простить не собирался.
— Я не хотела, мистер…. — Едва слышно попыталась оправдаться я. — Честно. Я совсем не это имела в виду.
— Дай сюда руку.
Я нехотя протянула ему трясущееся запястье.
— Я не это имела в виду…. — Пропищала я, все еще надеясь на спасенье, но в эту секунду тихо пикнул мой браслет.
Почти сразу же хохот за столом стих.
— Сколько ты у нее снял? Бал? Полтора? — Послышались возбужденные вопросы с разных концов стола.
— Ставлю сто баксов, что он снял у нее все два! — Тут же выложил на кон в центр стола купюру усатый.
— Да, ну! — Возразил тот, кого звали Моррис. — Два, это вряд ли! Балл, не больше.
— Говорю тебе два! Ты его не знаешь что ли?
Ставка тут же возросла до трехсот долларов, на стол с разных концов посыпались купюры.
— Халк, признавайся, сколько снял у нее!
— Пять. — Неспешно постукивая зажигалкой, ответил Халк. Взгляд его не отрывался от моего лица.
«Пять?! — Выкрикнула я внутри, сжимаясь от негодования. — Пять баллов?!»
Даже мужчины за столом притихли, удивленно поглядывая то на него, то на мою реакцию. Я едва сдерживалась, чтобы не броситься на него с кулаками. Это для этого я целый день провела в этой прокуренной пивной, чтобы вот так потерять дневную зарплату? Потому что сказала всего одно неправильное слово этому павлину? Ну, ошиблась, с кем не бывает. Но пять баллов! Какого черта он о себе возомнил?
Глядя на мои сжавшиеся челюсти, Халк спросил:
— Хочешь сказать мне что-нибудь?
Я едва разлепила губы и, стараясь, чтобы мой голос не дрогнул, ответила:
— Нет, сэр.
— Тогда почему ты все еще здесь?
Я молчала, стараясь придать мыслям подобие равновесия.
— По-моему, я попросил сигару? Если ее не будет здесь через минуту, я сниму с тебя еще столько же.
Стараясь не смотреть в его лицо, я медленно развернулась и пошла обратно к бару.
За спиной раздалось восхищенное «Ну, ты мужик!»
— Нет, ты можешь себе представить? Он снял с меня пять баллов за какую-то дурацкую оговорку!
— Такое случается. — Сочувственно покачала головой Янка. — Приходится быть осторожной.
Мы ехали в полупустом автобусе к Бэль-Оук парку. До нашей остановки оставалось два поворота.
— Да кто он вообще такой! Какое он право имел? — Не унималась я, расстроенная произошедшим в клубе.
— Ну, право они все имеют. Все эти «оунеры». — Последнее слово она выплюнула с откровенной неприязнью. — Тут уж ничего не поделать. Так система устроена. Хорошо хоть не каждый день такое случается.
— Да уж…. Целый день коту под хвост!
— Наберешь еще. Я знаю, что обидно. У меня тоже такая фигня случалась несколько раз.
— Да?
— А ты думала!
Автобус тем временем свернул на очередную тихую улочку и миновал супермаркет. Мы поднялись со своих мест и направились к выходу.
— Вот бы ему по харе съездить! Этому Халку.
— Кому? — Встрепенулась Янка, спускаясь по ступеням.
Мы вышли на улицу. Уже стемнело, и лишь легкий ветерок доносил откуда-то звуки музыки. Дневная жара спала, на город с сумерками опустилась приятная прохлада.
— Да мужика этого звали Халк.
Янка вдруг звонко и нервно рассмеялась.
— Ну, тебе повезло тогда еще. — Она поежилась и поплотнее завернулась в тонкую кофточку. — Это один из самых отъявленных ублюдков в городе. По крайней мере, один из самых жестоких точно.
— Да что ты?
— Ага, он владеет ранчо на окраине города. Настолько истязает людей, что у него каждый месяц один или двое умирают.
— Шутишь!
— Куда там! Остальные хоть как-то заботятся о своих, а этот…. Я слышала, у него там условия очень плохие, кормит всех едва только, чтоб выживали.
— А разве его не должны судить за такое обращение?
Мы уже приближались к подъезду. Я едва успела переступить через торчащий из земли прут, неразличимый в темноте.
— Кому судить-то? Судья куплен, зуб даю. А работники всегда и новые придут. Тут с этим проблем нет.
— Вот урод-то! — Выругалась я и шагнула за Янкой в приоткрытую дверь подъезда.
Уже на этаже она повернулась ко мне, одновременно ковыряясь ключом в замке и предложила.
— Может, пойдем к Роберту сходим? Что дома-то сидеть. Я ему колбасы прихвачу.
— Пойдем. — Отозвалась я. — Я тоже чего-нибудь возьму. Только душ сначала приму.
— Ладно, зайди тогда за мной, как пойдешь.
— Угу.
Договорившись, мы разошлись по комнатам.
С Робертом Янка познакомила меня неделю назад. Им оказался долговязый худосочный парень со второго этажа. Когда мы впервые пришли к нему вместе, меня поразил хаос, царивший в его комнате. Стол и стулья были завалены какими-то детальками, проводками, микросхемами и прочей электронной дребеденью. Как только он понял, что Янка пришла не одна, как тут же принялся сметать все это со стульев и забрасывать в шкаф, одновременно пытаясь накрыть паяльную лампу и микроскоп на столе покрывалом, содранным с кровати.
— Боб! Успокойся! Она своя — своя! — Заорала Янка, глядя на растерянно мигающего из-за толстых линз очков Роберта, в трясущихся руках которого была охапка микросхем, очередную порцию которых он хотел запихнуть в шкаф.
Через пять минут его, наконец, удалось успокоить, и он уселся с нами на диван, принявшись жадно поглощать принесенный Янкой хлеб с сыром.
Как оказалось, Роберт когда-то учился на радио-электронщика, провел в стенах института без малого четыре года. На своем факультете считался одним из лучших, подающих большие надежды студентов. Пока однажды не примостил в одном из банкоматов схему, считывающую пин-коды с кредитных карт, после чего был пойман и отправлен на исправление в Тали. К тому времени он уже жил один, имел грандиозные планы устроиться после института в «Дайджест Электрик», жениться на красотке Энн с параллельного факультета по финансовому менеджменту (о чем Энн, как я поняла из разговора и не подозревала), купить новый Феррари и жить припеваючи. Однако изворотливый пытливый ум Боба жаждал опробовать себя в новых и новых сферах, что однажды и привело к содеянному им криминалу.