Он пожал плечами:
— Непременно, если вы перестанете повторять это слово.
— Но…
— Сделайте такое одолжение.
— Позвольте мне хотя бы осмотреть вашу ногу. — Она нагнулась.
— Прошу вас, не надо. — В жизни не так уж много ситуаций, когда можно унизиться до мольбы, но, Джеймсу казалось, он попал именно в такую.
— Хорошо, — сказала Элизабет, выпрямляясь. — Но я все же должна…
Бум!
— О, моя голова! — Она потерла макушку.
— Моя челюсть, — с трудом выговорил Джеймс.
Ее голубые глаза выражали беспокойство и смущение.
— Простите!..
— Отличный прицел, мисс Хочкис, — сказал он, зажмурившись от боли. — По тому самому месту, которому уже досталось от вашей руки.
Он услышал, как она вздохнула:
— Простите…
И тут он совершил роковую ошибку. Никогда впредь он не закроет глаза, находясь в опасной близости от неловкого создания женского пола, каким бы притягательным оно ни казалось. Он не представлял себе, как ей это удалось, но услышал удивленный возглас, а затем она всем телом врезалась в него, и он рухнул на землю.
Точнее, он полагал, что упадет на землю.
Если бы ему позволили выбирать, он выбрал бы землю.
Более того, ему следовало молить об этом Бога, ибо земля куда предпочтительнее, чем розовый куст.
— Простите!
— Вам не надоело повторять одно и то же? — прорычал он, пытаясь сообразить, какая часть его истерзанного тела болит сильнее.
— Нет! — жалобно выкрикнула она. — Позвольте мне помочь вам.
— Не надо, — отчаянно завопил он и закончил чуть тише:
— трогать меня. Прошу вас!
Губы ее приоткрылись от стыда и ужаса, она быстро заморгала, и на какую-то долю секунды Джеймсу показалась, что она вот-вот заплачет.
— Все нормально, — заставил он себя солгать. — Я не пострадал. — И добавил в ответ на ее недоверчивый взгляд:
— Не слишком…
Она судорожно сглотнула.
— Я такая неуклюжая! Даже Сьюзен отказывается танцевать со мной…
— Сьюзен?
— Моя сестра. Ей четырнадцать.
— А… — сказал он и буркнул себе под нос:
— Смышленая девчушка.
Элизабет прикусила нижнюю губу.
— Вы уверены, что встанете без моей помощи?
Джеймс, пытавшийся тем временем освободиться из своей колючей тюрьмы, вынужден был наконец признать, что в схватке один на один розовый куст вышел победителем.
— Я дам вам свою руку, — сказал он, стараясь говорить медленно и любезно, — а вы попробуете потянуть вверх и на себя. Вам все ясно?
Элизабет кивнула.
— Не влево, не вправо, не…
— Я же сказала, что ясно! — огрызнулась она. И, не дав Джеймсу шанса подготовиться, схватила его за руку и выдернула из куста.
Джеймс безмолвно уставился на нее, пораженный силой, которая скрывалась в ее хрупкой фигурке.
— Может, я и неуклюжая, — заявила девушка, — но не идиотка.
Он опять не нашелся, что сказать. Дважды за одну минуту — это уже тянет на рекорд.
— Вы правда не пострадали? — деловито осведомилась она, вытащив колючку из его сюртука и еще одну из рукава. — По-моему, у вас поцарапаны руки. Вам следует носить перчатки.
— Слишком жарко, — вымолвил Джеймс, наблюдая, как она извлекает колючки из его одежды. До чего же неискушенное создание! Ни одна женщина, обладающая опытом хотя бы по части флирта, не стояла бы так близко, безмятежно ощупывая тело мужчины…
Пожалуй, он несколько увлекся, позволив разыграться воображению и инстинктам. Так и хочется коснуться ее волос; они кажутся настолько мягкими, что…
Черт, он даже ощущает ее запах.
Его тело тут же откликнулось.
Элизабет отняла руку и подняла на него глаза, немыслимо голубые и невинные.
— Что-нибудь не так?
— С чего вы взяли? — спросил он сдавленным голосом.
— Вы так напряглись.
Он невесело улыбнулся. Если бы она знала… Она вытащила колючку, застрявшую в воротнике сюртука.
— Да и голос ваш звучит как-то странно.
Джеймс кашлянул, стараясь не обращать внимания на ее пальчики, касавшиеся его челюсти.
— Подавился лягушкой, — прохрипел он.
— О! — Она отступила назад, оценивая результаты своей работы. — О Боже, я пропустила одну…
Он проследил за ее взглядом… вниз к его бедру.
— Позвольте я сам, — поспешно сказал он.
Элизабет вспыхнула:
— Да, так будет лучше, но…
— Но что…
— Еще одна, — сказала она, смущенно кашлянув, и указала пальцем.
— Где? — попробовал он уточнить, отчего ее румянец стал гуще.
— Там, чуть выше. — Она ткнула пальцем и отвернулась, покраснев.
Джеймс усмехнулся. Он уже забыл, как забавно вызывать краску на щечки дам.
— Готово. Это все?
Повернувшись к нему, она обвела его внимательным взглядом и кивнула.
— Надеюсь, вы простите меня? Я ужасно сожалею об этом… э-э… розовом кусте, — сказала Элизабет, с покаянным видом склонив голову. — Правда.
Услышав очередное «простите», Джеймс едва сдержался, чтобы не схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть.
— По-моему, вы это уже говорили.
Она прижала изящную ручку к щеке с выражением крайнего участия.
— Да, конечно. Но ваше лицо исцарапано, и мы должны обработать его мазью и… А почему вы все время принюхиваетесь?
Попался.
— Разве?
— Да.
Он одарил ее самой безмятежной улыбкой из всех возможных.
— Вы благоухаете розами.
— Ну что вы, — весело возразила она, — это вы пахнете розами.
Джеймс рассмеялся. Челюсть его, которой досталось дважды, ныла, нога пульсировала в том месте, где Элизабет наступила на нее, все тело побаливало, словно он искупался в розовых колючках, что было недалеко от истины. Тем не менее он смеялся.
Он посмотрел на мисс Хочкис, которая покусывала нижнюю губу, озадаченно поглядывая на него.
— Не беспокойтесь, я не сошел с ума, — сказал он с лихой улыбкой, — хотя и собираюсь принять ваше предложение о медицинской помощи.