Когда Джордж умер, опекунство перешло к его двоюродному брату, который вообще не поддерживал отношений с ее отцом. Найлс Уикем, старый скупердяй, увидел в ней отличную замену служанке и немедленно взвалил на нее столько обязанностей, что хватило бы на пятерых. Каролине пришлось готовить, мыть полы, гладить белье, тереть и чистить весь дом. Единственное, чего ей почти не приходилось делать, — это спать.
А в один прекрасный день Найлс подавился куриной костью, побагровел и умер. Суд был в растерянности, не зная, как поступить с Каролиной, которая в свои пятнадцать лет была слишком хорошо воспитана и богата, чтобы отправлять ее в приют. Поэтому опекунство передали Арчибальду Пруитту, дальнему родственнику Найлса. Арчибальд оказался старым распутником, который находил Каролину весьма привлекательной, и с тех пор Каролина взяла за правило всегда носить в кармане пистолет, У Арчибальда оказалось слабое сердце, и не прошло и шести месяцев, как его похоронили, а Каролина собирала вещи, чтобы отправиться к его младшему брату Альберту.
Альберт слишком много пил и распускал руки, поэтому Каролина научилась быстро бегать и хорошо прятаться. Покойный Арчибальд тоже не упускал случая дать волю рукам, но когда это делал пьяный Альберт, выходило по-настоящему больно. Кончилось тем, что Каролина научилась распознавать запах спиртного с другого конца комнаты. Правда, когда Альберт бывал трезв, он и пальцем ее не трогал.
К несчастью, трезвым он бывал редко и однажды в приступе ярости так лягнул лошадь, что она в ответ лягнула его.
Прямо в висок. К этому времени Каролина уже привыкла к переездам, поэтому, когда врач накрыл голову Альберта простыней, собрала чемоданы и стала ждать, куда суд решит отправить ее на этот раз.
Так она оказалась в доме младшего брата Альберта — Оливера Пруитта, сын которого Перси в настоящий момент лежал на полу и истекал кровью. Поначалу Оливер показался Каролине лучшим из всех опекунов, с которыми сводила ее судьба, но скоро она сообразила, что старика больше всего интересуют ее деньги. Поняв, что опекунство принесло ему немалую выгоду, Оливер Пруитт решил не выпускать Каролину и ее состояние из своих рук. Его сын был всего на несколько лет моложе девушки, поэтому Оливер объявил, что они поженятся. Ни Перси, ни Каролина ничуть не обрадовались его решению, но Оливера это не смущало. Он пилил Перси до тех пор, пока тот не согласился, а потом принялся убеждать Каролину, что ей следует стать леди Пруитт.
Чтобы убедить свою подопечную, он бранился, не выбирая выражений, бил ее, морил голодом, запирал в комнате и, наконец, велел Перси сделать Каролине ребенка, чтобы той ничего не оставалось, как выйти за него замуж.
— Скорее мой ребенок будет незаконнорожденным, чем сыном Перси Пруитта, — пробормотала Каролина.
— Что ты сказала? — спросил Перси.
— Ничего.
— Я знаю, что ты собираешься уехать, — произнес он, внезапно меняя тему разговора.
— Да, это решено.
— Отец сказал, что, если я не сделаю тебе ребенка, он сам этим займется.
Каролина чуть не потеряла дар речи.
— Извини, я, кажется, ослышалась, — прошептала она дрожащим голосом — это было так не похоже на нее. Если уж выбирать, то лучше Перси, чем Оливер.
— Не знаю, куда ты можешь уехать, но тебе нужно исчезнуть до того времени, как тебе исполнится двадцать один А это, кажется, уже скоро.
— Через шесть недель, — прошептала Каролина. — Ровно через шесть недель.
— Сумеешь?
— Спрятаться?
Перси кивнул.
— Придется. Но мне нужны деньги. У меня их много, но я не могу и прикоснуться к наследству до своего дня рождения.
Перси поморщился, потому что Каролина отняла наволочку от его плеча.
— Я могу дать тебе немного, — сказал он.
— Я все верну. С процентами.
— Отлично. Тебе придется исчезнуть сегодня ночью.
Каролина оглядела комнату.
— Но здесь такой беспорядок. Нужно хотя бы вытереть кровь.
— Нет, оставь все как есть. Лучше я позволю тебе удрать потому, что ты выстрелила в меня, чем потому, что я просто не выполнил приказ отца. К тому же в соседнем городе есть девушка, которая мне очень нравится. Она тихая, послушная и не такая костлявая, как ты.
Каролина искренне пожалела эту девушку.
— Надеюсь, с ней у тебя все получится, — покривила она душой.
— Врешь, — буркнул Перси, — но мне плевать. Впрочем, какая разница, что ты думаешь, если тебя здесь больше не будет.
— Ты не поверишь. Перси, но о тебе я думаю точно так же.
Перси удивленно улыбнулся, и в первый раз за восемнадцать месяцев пребывания в доме младшего из Пруиттов Каролина почувствовала, что ее что-то роднит с парнем, который был ей почти ровесником.
— Куда ты поедешь? — спросил он.
— Тебе лучше не знать. Тогда отец ничего не сможет выведать.
— Хорошая мысль.
— Родственников у меня нет, значит, и зацепиться будет не за что. А после десяти лет борьбы со слишком заботливыми опекунами я думаю, что смогу позаботиться о себе каких-нибудь шесть недель.
— Если кто из женщин и сумеет это сделать, то только ты.
Каролина подняла брови.
— Перси, это что, комплимент? Ты меня смущаешь.
— Я и не собирался говорить комплименты. Какой мужчина захочет женщину, которая может отлично обойтись без него?
— Тот, который сможет отлично обойтись без своего отца, — съязвила Каролина.
Перси нахмурился и кивнул в сторону шкафа.
— Открой верхний ящик.., нет, не этот, а тот, что справа…
— Перси, здесь твое нижнее белье! — воскликнула Каролина, с отвращением задвигая ящик.
— Ты хочешь, чтобы я одолжил тебе денег? Я прячу их там.
— Безопасное место, здесь никому не захочется их искать. Возможно, если бы ты чаще мылся…
— Господи! — взорвался Перси. — Жду не дождусь, когда ты уедешь, потому что ты, Каролина Трент, — дьявольское отродье. Чума. Моровая язва. Ты…
— Заткнись! — Она снова выдвинула ящик, гораздо более уязвленная его словами, чем можно было ожидать. Она любила Перси не больше, чем он ее, но кому понравится, когда тебя так злобно обзывают. — Где деньги? — решительно спросила она.
— В чулках.., нет, в черных.., не в этих, а рядом с… ага, вот.
Каролина нашла нужные чулки и вытряхнула из них несколько банкнот и монет.
— Перси, здесь, наверное, сто фунтов! Где ты столько взял?
— Сэкономил. И еще брал по монетке каждый месяц в столе у отца. Я беру по чуть-чуть, так что он ничего не замечает.
Каролина с трудом могла в это поверить. Оливер Пруитт был известным скрягой и дотошно учитывал все расходы.