Разумеется, Энтони сразу смекнул, что деревня Харвуд – совсем необычное место для такой кареты. Ускорив шаг, он подошел ближе к экипажу и без труда разглядел герб герцога и герцогини Эшборн.
Повернувшись, Вудсайд торопливо направился к «Зайцу и гончим». Очевидно, что-то пошло совсем не так, как было задумано.
Через пару минут он оказался в гостинице, где застал необычное оживление и суматоху. Похоже было, что весь городок собрался здесь, чтобы с головой погрузиться в пьяное забвение.
В центре толпы оживленно жестикулировал какой-то человек, одетый в ливрею, и Вудсайд подошел поближе.
Ливрея оратора была весьма примечательна: такую не часто можно увидеть в забытом Богом местечке. Скорее, она больше подошла бы слуге в доме виконта, если бы виконт не был постыдно беден, или в доме герцога.
Вудсайд почувствовал, как внутри у него все сжалось от ярости. Его настроение не улучшилось, когда он увидел двух головорезов, нанятых им для похищения Арабеллы: они усердно накачивались элем вместо того, чтобы сторожить Белл. Кто-то вмешался и нарушил его планы, и Энтони готов был прозакладывать свою жизнь, что этим кем-то является кузина Белл, новоиспеченная герцогиня Эшборн. Эта американская девчонка не являлась даже кровной родственницей графа Уэрта, а лишь племянницей графини, которая, если память ему не изменяла, была рождена обыкновенной мисс, а не титулованной особой.
Выйдя из питейного заведения, Энтони вошел в гостиницу и позвонил в колокольчик.
Тотчас же откуда-то появился хозяин и поспешил к нему.
– Сегодня здесь должна быть моя жена, – заявил Вудсайд с приличествующей случаю улыбкой. – Я хочу узнать, приехала ли она.
– Как ее имя, милорд: я сейчас справлюсь в регистрационном журнале.
– Не думаю, чтобы она назвала свое настоящее имя. – Виконт доверительно наклонился к стойке. – Видите ли, мы немного повздорили, и я приехал просить прощения.
– А, понимаю. В таком случае, может быть, вы мне ее опишете.
Энтони улыбнулся:
– Если бы она здесь появилась, вы бы ее запомнили: она довольно маленького роста, с огненно-рыжими волосами.
– О да, конечно! – воскликнул хозяин гостиницы. – Она здесь, в комнате номер три. Поднимитесь на один этаж, и вы легко отыщете ее.
Поблагодарив любезного хозяина, Вудсайд отошел на несколько шагов, потом обернулся:
– По правде говоря, я хочу сделать жене сюрприз. Может быть, вы дадите мне дубликат ключа от ее комнаты?
– Не знаю, милорд, – сказал хозяин гостиницы смущенно, – у нас не в обыкновении делать это. Понимаете, соблюдение безопасности и все такое…
Вудсайд снова улыбнулся – его бледно-голубые глаза источали доброжелательность.
– Для меня это очень важно. – Он положил на стойку несколько монет.
Хозяин гостиницы посмотрел на деньги, потом на Вудсайда, словно сопоставляя столь необычное появление в Харвуде двух аристократических особ в один день. Затем он взял деньги и, достав ключ, протянул его Энтони.
Кивнув в знак благодарности, виконт положил ключ в карман, а когда он повернулся к лестнице, от его улыбки не осталось и следа: глаза его мгновенно превратились в две бледные ледышки.
Белл и Эмма находились в комнате уже не меньше четырех часов, и когда голод сделался для них невыносимым, они отправили Шиптона на кухню принести какой-нибудь еды.
– Как ты думаешь, скоро приедет Алекс? – спросила Белл, перелистывая с отсутствующим видом «Гамлета», захваченного Эммой из дома Софи.
– Понятия не имею. – Эмма вздохнула. – Он должен быть здесь уже два часа назад, но, возможно его не оказалось дома и Боттомли потребовалось время отыскать его.
– Тогда, вероятно, он скоро появится, – сказала Белл с надеждой.
– Хотелось бы верить. – Эмма нахмурилась. – Мне удалось сделать самое трудное в деле твоего спасения, так что ему осталось самое меньшее – явиться сюда и спасти меня. – Она подошла к кровати и села рядом с Белл.
Внезапно в наступившей тишине, нарушаемой только звуком их дыхания, послышался зловещий скрежет ключа в замке, и Эмма в ужасе вскочила. Если бы это Алекс явился их спасать, конечно, он не стал бы пробираться в ее комнату тайком, а начал барабанить в дверь, браня ее за глупость и беспечность.
Белл и Эмма замерли в напряжении, когда дверь распахнулась и из нее показался Вудсайд; его бледные глаза угрожающе поблескивали.
– Рад приветствовать вас, леди, – произнес виконт с пугающим спокойствием, и в его руке заблестел пистолет.
Обе дамы не могли слова вымолвить от страха. Сидя на кровати, они в ужасе прижимались друг к другу.
– Какая неосторожность с вашей стороны, ваша светлость, – оставить столь примечательную карету перед церковью! Разве вы не поняли, что мы с леди Арабеллой собираемся сегодня обвенчаться?
– Она вовсе не собирается этого делать, ублюдок! – крикнула Эмма. – И она никогда не…
Вудсайд с шумом захлопнул дверь, затем быстро прошел через комнату и наотмашь ударил Эмму по лицу.
– Заткнись, маленькая сучка, – прошипел он. – И не смей подвергать сомнению законность моего рождения. Я виконт Бентон, а ты ничтожество из диких колоний.
Эмма прижала руку к щеке.
– К вашему сведению, я – герцогиня Эшборн! – гневно воскликнула она, не будучи в силах смирить свою гордость.
В то же мгновение Вудсайд схватил Эмму за плечи и сжал их с такой силой, что Эмма вскрикнула.
– Повтори, что ты сказала?
– А то, – задыхаясь, выпалила Эмма, – что я герцогиня Эшборн.
Глаза Вудсайда сузились, и он ударил Эмму по другой щеке с такой силой, что она упала на пол. Белл тотчас же бросилась к ней и помогла подняться, а затем усадила ее на кровать.
Как ни пыталась Эмма не замечать боли, она все же не смогла удержаться от слез, и ей пришлось отвернуться, чтобы не показывать Вудсайду своего отчаяния.
– Она меня раздражает, – нагло заявил Вудсайд, обращаясь к Белл. – Трудно поверить, что вы, две женщины, столь непохожие друг на друга, находитесь в родстве. Думаю, нам стоит принять кое-какие меры. – Вудсайд взял с бюро костюм горничной, ранее использованный Эммой для своего маскарада, быстро разорвал его на полосы и передал их Белл: – Свяжите ей руки.
Белл в ужасе отшатнулась:
– Это невозможно!
– Еще как возможно; иначе, боюсь, она будет брыкаться и царапаться при любой возможности.
– Трус! – прошипела Эмма. – Каждая из нас вполовину меньше вас ростом.
– Эмма, помолчи прошу тебя. – Белл, смаргивая слезы, принялась связывать запястья кузины тряпкой, стараясь сделать это как можно нежнее.