Его лицо исказилось мукой.
– Я люблю ее, Белла. Я не могу представить себе свою жизнь без нее. Скажи, что, мне делать?
– О Рис, – прошептала Изабелла, и слезы снова хлынул и из ее глаз. – Разве ты не понимаешь, что если бы я знала, как вызвать любовь, когда ее нет, я бы добилась этого с Пелемом?
Может быть, над ними висело фамильное проклятие такого ужасного свойства?
Изабелла от всего сердца желала Рису найти искренне любящую его спутницу жизни. Ее истерзанное сердце окончательно разбилось, узнав, что брат полюбил женщину, не отвечающую ему взаимностью.
Яростные пинки в стенку кареты привлекли их внимание. Когда Рис направился к дверце, Изабелла заступила ему дорогу:
– Разреши мне. Думаю, ты и так уже достаточно натворил. Подобрав юбки, Изабелла поднялась в карету. Усевшись напротив пленницы, она стянула с рук перчатки и принялась разматывать повязку на ее лице под приглушенные протесты жертвы, еле слышные из-за непрестанных сетований Риса по поводу «невозможных женщин».
– Пожалуйста, не кричите, когда я сниму повязку, – мягко попросила Изабелла, пытаясь развязать узел. – Я понимаю, лорд Трентон обошелся с вами скверно, но он искренне вас любит. Он просто заблуждался. Он бы не…
Как только повязка спала, Эбигейл начала яростно извиваться.
– Руки, миледи! Развяжите мне руки!
– Да, конечно. – Изабелла отерла слезы, катившиеся по щекам Эбигейл, затем потянула за конец мягкой ленты, стягивавшей ее запястья. В тот же момент, как лента ослабла, Эбигейл выдернула руки, выскочила через открытую дверцу из кареты и натолкнулась на Риса. Его мощное тело легко выдержало удар, только шляпа слетела на землю.
– Эбби, прошу тебя, – пробормотал он, когда она принялась колотить кулаками по его груди, впрочем, без всякого результата. – Ты должна быть моей! Прими мое предложение! Я добьюсь, чтобы ты полюбила меня, клянусь!
– Я и так люблю тебя, болван! – рыдая, выкрикнула она. Он отшатнулся, широко раскрыв глаза:
– Что? Ты сказала, что только хочешь… Проклятие! Ты мне солгала?
– Прости меня!
Рис схватил ее в объятия, так что ноги ее повисли над землей.
– Тогда какого дьявола ты отказалась выйти за меня замуж?
– Ты не говорил о своих чувствах ко мне.
Опустив ее на землю, Рис потер ладонью лоб и сердито сказал:
– Почему же еще мужчина может жениться на женщине, которая сводит его с ума, как не по любви?
– Я подумала, что ты решил жениться, потому что нас застали, когда мы целовались.
– Боже милостивый! – Закрыв глаза, Рис снова ее обнял. – Ты сведешь меня в могилу!
Она поцеловала его в подбородок.
– Скажи еще раз.
– Я безумно тебя люблю!
Изабелла отвела взгляд от этой сцены, прижимая носовой платок к глазам.
– Сгрузите его вещи, – сказала она ближайшему лакею, тут же бросившемуся выполнять ее приказание. Она расположилась на сиденье, откинула голову назад и закрыла глаза, из которых непрерывным потоком струились слезы.
Наверное, только над ней тяготеет проклятие.
– Белла!
Открыв глаза, она взглянула на Риса, просунувшего плечи в дверцу кареты.
– Останься, – ласково сказал он, – поговори со мной.
– Но ведь это так раздражает, когда женщины начинают распространяться о своих чувствах, – ответила она, улыбаясь сквозь слезы.
– Не пытайся отшутиться, сейчас тебе нельзя оставаться одной.
– Я хочу побыть одна, Рис. Остаться здесь, притворяясь, что все в порядке, когда это совсем не так, было бы наихудшей из пыток.
– Что, к дьяволу, произошло между тобой и Грейсоном? Он искренне хотел добиться твоей любви. Я знаю, что он говорил правду.
– Ему это удалось. – Наклонившись вперед, она торопливо заговорила: – Ты решил рискнуть ради любви, и она щедро возблагодарит тебя за это. Обещай мне, что всегда будешь ставить любовь превыше всего, как сделал это сегодня. И никогда не позволяй себе недооценивать мисс Эбигейл.
Рис сердито нахмурился:
– Пожалуйста, не говори загадками, Белла. Я мужчина. Женские иносказания мне непонятны.
Изабелла положила ладонь на его пальцы, придерживавшие дверцу кареты.
– Мне нужно уехать, пока Грейсон не вернулся. Мы с тобой сможем поговорить, когда ты возвратишься в Лондон со своей невестой.
Это последнее слово напомнило Рису, что он должен остаться и переговорить с Хэммондами. Он кивнул и отступил назад. Изабелла сумеет выстоять, ей всегда это удавалось.
– Мы непременно поговорим, Белла, – предупредил он.
– Конечно. – Она неуверенно улыбнулась дрожащими губами. – Я так рада за тебя. Я не одобряю твоих методов, – поспешила добавить она, – но я рада, что ты нашел свою единственную женщину. Пожалуйста, извинись за меня, у меня действительно нет времени.
Рис кивнул:
– Я люблю тебя, сестренка!
– Бог мой, да ты наловчился произносить эти слова, не так ли? – Изабелла шмыгнула носом и промокнула платком глаза. – Я тоже тебя люблю. Теперь мне пора ехать.
Рис захлопнул дверцу. Карета тронулась в путь, оставляя позади приют быстротечного счастья, но унося с собой воспоминания.
Изабелла забилась в угол и разрыдалась.
Джерард на всем скаку миновал ворота усадьбы Хэммонда. Осадив коня перед парадным крыльцом, он спрыгнул на землю и, швырнув поводья испуганному конюху, бегом бросился в свои апартаменты, даже не пытаясь соблюдать хотя бы видимость приличий.
Но там он обнаружил только, что его жена уехала, оставив короткую записку с просьбой переслать ей ее вещи. У него перехватило дыхание и сжалось сердце, словно он получил крепкий удар кулаком под дых. Затем он осознал, какую чудовищную боль, должно быть, она испытала.
Джерард опустился в ближайшее кресло, сжимая в кулаке смятую записку Пел. Потрясенный до-глубины души, он никак не мог осмыслить происшедшее, понять, куда девалось счастье, которым они так упивались всего несколько часов назад.
– Что случилось? – послышался голос от двери на главную галерею.
Подняв взгляд, Джерард увидел Трентона, небрежно привалившегося к косяку двери.
– Я сам хотел бы понять! Ты знал, что Изабелла хочет иметь детей?
Трентон на мгновение наморщил лоб.
– Мы никогда не обсуждали с ней этот вопрос, но совершенно очевидно, что хочет. Сестра склонна к романтике, а я не могу представить себе женщину, способную найти что-нибудь более романтичное, чем семья.