Внезапно я понял, что это за шум, и поневоле расхохотался.
Не зажигая нигде света, я прошел в нижний холл и проверил контрольную панель сигнализации. Красная лампочка горела, что означало, что вся система функционирует. Любой взломщик, если он захочет проникнуть в дом с крыши или из какой угодно точки, потревожит сигнализацию, и зажгутся лампы над входом, и завоет сирена, которая, поднимет на ноги весь городок.
Но, разумеется, стопроцентной гарантии не дает никакая система.
У входа в мансарду я остановился и прислушался. Ветер утих. Шум с крыши тоже вроде бы стал потише, но это был тот же самый непрерывный скрежещущий звук, сопровождающийся тихим поскрипыванием вроде того, когда ведут мелом по грифельной доске. У меня застучали зубы.
Во тьме было не так-то просто найти нужный ключ. И все же я нашел его, отпер дверь и, стараясь двигаться как можно тише, прошел в мансарду.
Здесь все тоже было вроде бы в полном порядке. Я проверил сначала сейф, а потом полез на купол.
Поднявшись на самый верх лесенки, ведущей на крышу, я остановился у окна и вгляделся в ночную тьму. На небе не было ни луны, ни звезд. В дальнем конце мне удалось рассмотреть слабо поблескивающие рога флюгера. Он вращался на ветру, как радар, но сейчас уже почти беззвучно. Лязг прекратился. Возможно, его просто нужно смазать, хотя не исключено, что с ним и впрямь что-то не в порядке: то ли нарушена балансировка самого полумесяца или же вышло из строя расположенное под ним компасное приспособление.
Нечто заставляло флюгер дрожать, порой просто ходить ходуном и не позволяло стрелке оставаться зафиксированной строго по направлению ветра: она почему-то виляла. Необходимо с утра вызвать мастера, чтобы он его починил. А пока я могу только снять его с оси.
Потянувшись к окну, чтобы открыть его, я увидел возле задвижки магнитные контакты и вспомнил – как раз вовремя, – что сигнализация по-прежнему включена. Мне предстояло спуститься и отключить ее на контрольном табло.
Я полез по лесенке вниз.
Поскольку опасности вроде бы больше не было, я включил настольную лампу и, закатав ворот свитера, сел выкурить сигарету у стола, за которым обычно работал. Я взглянул на часы: без десяти двенадцать. Я решил подождать и посмотреть, что случится, когда опять разыграется ветер, – не исправится ли механизм флюгера сам по себе. Мне не больно-то хотелось лезть на крышу.
Я взял со стола связку ключей и принялся искать тот, которым отключается сигнализация. Связка была тяжеленькой – ключей у меня нынче набралось как у привратника. Номерков или чего-нибудь в этом роде ни на одном из них не было, но с виду я различал их все, а большинство – и на ощупь, поэтому я так удивился, что среди них завелся «новичок».
Не понимаю, как я не обращал на него внимания раньше. Это был, собственно говоря, не ключ, а тонкий серебряный амулет в форме сердечка. Я сразу же узнал его: он был из браслета, который я купил Анне в аэропорту Кеннеди.
Пенелопа, должно быть, добавила его к связке вчера у миссис Ломбарди, когда я заснул. Но с какой стати? С какой стати она вынула амулет из браслета, который я подарил ей, – если я его ей действительно подарил, – и прикрепила к моему брелоку? Что это – шутка? Или знак внимания? Сентиментальной особой ее не назовешь.
Я раздавил окурок в пепельнице и начал снимать амулет с брелока.
Там была такая крошечная застежка, которую мне пришлось открыть ногтем. Когда сердечко распалось на два маленьких серебряных полумесяца, из внутреннего отверстия в нем на стол выкатилась какая-то таблетка или, вернее, катышек, издававший неприятный растительный запах. Я растер его пальцами и среди семян, лепестков и Бог знает чего еще обнаружил три клубочка черных волос.
ДОСЬЕ: Мартин Грегори
ДАТА: 24 ноября
КАССЕТА: Г/М64
ТЕМА: Разговор по телефону с Анной Грегори
Время звонка 23.47
АННА: Можно попросить доктора Сомервиля?
П.Т.: К сожалению, нет. Не угодно ли вам оставить ему сообщение?
АННА: Мне надо поговорить с ним. Крайне срочно.
П.Т.: Я ассистентка доктора Сомервиля. Может быть, я смогу вам помочь?
АННА: Я понимаю, что сейчас поздно, но он позволил мне звонить в любое время.
П.Т.: Не угодно ли вам представиться?
АННА: Миссис Грегори. Анна Грегори.
П.Т.: Вы лечитесь у доктора Сомервиля?
АННА: Нет, мой муж лечится... лечился... Пожалуйста! Это очень срочно.
П.Т.: Если вы подождете у телефона, я попытаюсь для вас что-нибудь сделать.
АННА: Пожалуйста, поскорее!
П.Т.: Миссис Грегори? Сейчас соединяю.
P.M.С.: Это вы, Анна?
АННА: Доктор Сомервиль? Какое счастье!
P.M.С.: Что-нибудь случилось?
АННА: Не знаю. Речь идет о Мартине. Мне за него страшно. Вы сказали, что надо связаться с вами, как только он...
P.M.С.: Вам надо прийти в себя, Анна. Я с трудом понимаю то, что вы говорите. Откуда вы звоните?
АННА: Из дома. Но у меня нет времени. Он сию минуту вернется.
P.M.С.: А в какой вы комнате?
АННА: В спальне.
Р.М.С.: А где Мартин?
АННА: Пошел в мансарду. Ему послышался какой-то шум на крыше. И это подействовало ему на нервы. Я сделала вид, будто тоже слышу, только чтобы не раздражать его еще сильнее. Он весь вечер вел себя крайне странно. А я, доктор Сомервиль, ровным счетом ничего не слышала.
P.M.С.: А какого рода шум? Он сказал вам?
АННА: Такой скрежещущий, скребущий звук. Я хочу сказать, все это его фантазия, но он, кажется... О Господи!
Р.М.С.: Слушайте меня внимательно, Анна. Я прошу вас сегодня вечером покинуть дом и отправиться в Нью-Йорк.
АННА: Но как вы не понимаете! Даже если бы я решила уйти, я бы не смогла. Сигнализация включена. Все ключи у Мартина. Стоит мне открыть окно или дверь, завоет сирена.
Р.М.С.: А не можете ли вы придумать какой-нибудь предлог? Сказать, что вам хочется прокатиться или еще что-нибудь?
АННА: Он мне не поверит.
Р.М.С.: Тогда отправляйтесь к соседям. Не думайте о сигнализации. Просто выйдите из дома.
АННА: Но у него ключи от гаража. И от машины тоже. Ближайшие соседи живут за милю от нас... Мне пора заканчивать.
Р.М.С.: Погодите-ка минутку.
АННА: Я слышу, он уже на лестнице. Он возвращается. Мне надо заканчивать. Прощайте.
Р.М.С.: Погодите-ка, Анна. Позвольте мне переговорить с ним.
АННА: С Мартином? Он не захочет с вами разговаривать.