Маргарита попридержала язык. Она действительно ничего не знала о Сен-Мартене, если не считать слухов и инсинуаций.
– Держись от него подальше, милая. Скандал разрушит твою жизнь.
Зная, что мать права, Маргарита согласилась с ее доводами и решила, что сдержит слово.
– Я уверена, что он обо мне уже забыл.
– Разумеется. – Баронесса сочувственно улыбнулась дочери. Маргарита была младшим ребенком в семье и любимицей матери, отчасти потому, что и обликом, и темпераментом пошла в нее. – Я всего лишь хочу, чтобы ты вняла моей просьбе.
Но Сен-Мартен оказался настойчивее, чем они ожидали. В течение нескольких недель после того бала Маргарита, где бы ни бывала, постоянно встречала его, да и прочие обстоятельства не давали ей забыть предмет ее страсти. В салонах активно обсуждали причины, подвигнувшие его забросить прежних пассий, и возможность того, что он намеренно ищет ее общества, казалась Маргарите весьма соблазнительной. Не в силах выдержать неведения, мешавшего ей сосредоточиться на поисках подходящего мужа, Маргарита решилась на прямой разговор с неугомонным маркизом.
Спрятавшись за раскидистым папоротником в горшке, Маргарита замерла, дожидаясь, пока он пройдет мимо. Он явно ее преследовал. Маргарита постаралась выровнять дыхание и придать себе невозмутимый вид. Но ее усилия привели к тому, что у нее закружилась голова. Неизменно с той первой встречи, чем ближе к ней он подбирался, тем в большее смятение приходили ее чувства. Маргарита не могла его видеть, но она ощущала в себе каждый его шаг; каждый шаг, приближающий к ней Сен-Мартена. Ближе, еще ближе…
Когда Сен-Мартен оказался в поле ее зрения, она выпалила:
– Чего вы хотите?
Маркиз остановился и повернул к ней голову:
– Вас.
Маргарита затаила дыхание.
Он со звериной грацией приблизился к ней. Прищурившись, окинул ее взглядом всю: от головы до носков туфелек. Его темно-синие глаза были полны огня, а когда маркиз нахально уставился на вырез ее платья, Маргарита почувствовала, как грудь набухает под его взглядом.
– Довольно. – Она закрылась веером, воздвигая между ними барьер. – Вы привлекаете внимание.
На скулах его заходили желваки.
– И расстраиваю ваши шансы на брак, который вы ищете?
– Да.
– Этим меня не отпугнуть. – Маргарита растерянно заморгала.
– Мысли о том, что вы будете замужем за другим, доводят меня до неистовства, – прорычал он.
Рука Маргариты вспорхнула к горлу.
– Ничего больше не говорите, – шепотом взмолилась она. Голова у нее шла кругом, – Я не настолько опытна в подобных беседах, чтобы поддерживать разговор.
Он все еще шел к ней своей тигриной походкой.
– Я говорю правду, Маргарита. – У нее расширились глаза от удивления. Он назвал ее по имени! – У нас нет времени на бессмысленную болтовню.
– Мы не можем продолжать этот разговор.
Пока маркиз наступал, Маргарита, пятясь, отступала, и вот спина ее уперлась в стену. От посторонних глаз их скрывал лишь эфемерный барьер из листьев папоротника. Самое большее, что они могли себе позволить, – это одно мгновение уединения.
Сен-Мартен стянул с руки перчатку и коснулся ладонью ее щеки. От его движения щека Маргариты зажглась огнем, а пряный аромат, струившийся от маркиза, вызывал странное томление во всем теле.
– Вы тоже это чувствуете.
Она покачала головой.
– Вы не можете отрицать, что нас влечет друг к другу, – насмешливо констатировал он. – Реакции вашего тела для меня очевидны и не оставляют места для сомнений.
– Может, я просто испугана.
– Нет, вы возбуждены. Если есть на свете мужчина, который способен заметить разницу, то это я.
– Разумеется, – с горечью сказала Маргарита, возненавидев себя за собственническую ревность, что испытала в эту минуту.
– Я спрашиваю себя, – пробормотал Сен-Мартен, не сводя взгляда с ее полураскрытых губ, – каково это было бы: заниматься любовью с женщиной, такой как вы, несравненно красивой и чувственной, но не настолько искушенной, чтобы использовать свою красоту и чувственность как оружие.
– Как вы пользуетесь своей красотой?
Улыбка едва коснулась уголков его совершенных губ. С замиранием сердца Маргарита наблюдала за тем, как с этой улыбкой исчезает циничный прищур его глаз.
– Мне приятно знать, что вы находите меня привлекательным.
– Есть ли женщина, которая так не считает?
Маркиз с элегантной небрежностью пожал плечами:
– Меня волнует только ваше мнение.
– Вы меня не знаете. Возможно, мое мнение ничего не стоит.
– Мне бы хотелось вас узнать. Я должен вас узнать. С того момента, как я вас увидел, я ни о чем другом думать не могу.
– Это невозможно.
– Если я найду способы, вы меня простите?
Маргарита сглотнула вязкую слюну. Она знала, каким должен быть ее ответ, но не нашла в себе сил произнести одно-единственное слово.
– Ваша похоть пройдет, – выдавила из себя Маргарита.
Сен-Мартен отпустил ее и отстранился. Губы его были плотно сжаты.
– Это не похоть.
– Что же это тогда?
– Наваждение.
Маргарита наблюдала за тем, как маркиз неспешно натягивает перчатку: палец за пальцем, словно выигрывал время, чтобы обрести контроль над собой. Могла ли она поверить в то, что вспыхнувшее между ними влечение оказывает на него столь же мощное воздействие, как и на нее?
– Я найду способ заполучить вас, – резко сказал он, после чего поклонился и ушел.
Маргарита смотрела ему вслед. Она дрожала и изнемогала от тоски.
Последующие несколько месяцев он посвятил осаде крепости с именем Маргарита. С исступлением, достойным лучшего применения, Сен-Мартен пядь за пядью пробивал брешь в ее обороне, пядь за пядью крушил ее сопротивление, сосредоточенно, неуклонно. Он ловил каждый удобный момент, чтобы завладеть ее вниманием. Он задавал ей вопросы, касающиеся ее жизни, ее занятий, не больше одного – двух за раз, но эти вопросы обнаруживали его заинтересованность, равно как и осведомленность. Он был в курсе всей ее жизни, и то, что составляло ее жизнь, вызывало в нем самый живой интерес.
Так продолжалось до тех пор, пока у баронессы не иссякло терпение, и она не приступила к осуществлению своей угрозы, выбрав в качестве будущего мужа для своей дочери виконта де Гренье. Случись это несколько месяцев назад, и Маргарите следовало бы только радоваться: виконт был молод, хорош собой и богат. Сестры и подруги Маргариты ахали и охали по поводу того, как ей повезло. Но сердцем Маргарита прикипела к Сен-Мартену.