Саймон презрительно фыркнул:

– Я мог бы сказать вам то же самое. Расскажите мне лучше об Эспри.

Сен-Мартен заметно напрягся.

– О ком, простите?

– Должен признаться, вы произвели на меня неизгладимое впечатление своей способностью вызывать столь лютую ненависть. Может, вам захочется рассказать мне, что такого вы совершили?

Костяшки пальцев маркиза слегка побелели, но больше он ничем не выдал своего состояния.

– Не хотите комментировать? – пробормотал Саймон. – Как бы там ни было, я не допущу, чтобы виконтессе и ее семье продолжали угрожать. Как вы заметили, что было, то прошло. О некоторых вещах лучше забыть и смириться с ними. Не стоит вытаскивать их на свет божий и находить им новое применение.

– Вы можете остановить колесо Фортуны? – тихо спросил Сен-Мартен. – Думаю, нет.

– Отчаянный человек прибегает к отчаянным мерам. Кажется, вы хорошо это знаете.

– Вы очень умны, мистер Куинн. – Сен-Мартен встал и надел шляпу. – Молитесь о том, чтобы Господь дал вам благоразумия. Если у вас его хватит, вы можете остаться в живых.

Саймон улыбнулся и крикнул ему вслед:

– Пять угроз за день!

Дверь таверны беззвучно закрылась за спиной маркиза.

Глава 16

Лизетт проснулась оттого, что в замочной скважине ее двери повернулся ключ. Сонно моргая, она подняла голову и увидела, что из-за двери показалась голова мадам Фуше.

– Мадам Маршан? – тихо спросила служанка, очевидно, не в силах ничего разглядеть в темноте. – С вами все в порядке?

– Да, заходите, – прочистив горло, сказала Лизетт.

Служанка вошла и вскоре уже зажгла лампы и разожгла огонь в камине. Она подошла к кровати, вытирая руки о фартук.

– Внизу мистер Джеймс. Он бы хотел видеть вас.

– Проводите его ко мне через десять минут, – сказала Лизетт. Она знала, что ей следует переодеться и принять его в гостиной, но сил на то, чтобы переодеваться, да и просто на то, чтобы встать с постели, у нее не было.

И еще: здесь, у себя в спальне, она чувствовала себя в большей безопасности. Тут она была отгорожена от всего мира, а главное, от любопытных глаз сподручных Дежардана.

Мадам Фуше удалилась и через несколько мгновений вернулась, ведя за собой Эдварда. Лизетт успела умыться и надеть халат поверх ночной сорочки, туго подпоясав его. Она ждала его в кресле перед камином, сложив руки на коленях. Она сидела с прямой спиной и выглядела вполне уверенной.

По крайней мере, ей самой так казалось.

– В чем дело? – спросил Джеймс, опустившись перед ней на корточки и озабоченно хмурясь. Одет он был тщательно: неприметный серый костюм был отлично скроен, и шейный платок завязан в безукоризненный узел. – Вы плакали.

Лизетт, тронутая его участием, несмело прикоснулась к щеке Эдварда дрожащими пальцами.

Эдвард перехватил ее руку с пугающей стремительностью. Он прижался лицом к ее ладони. Глаза его потемнели от чего-то, что страшило ее… и заставляло чувствовать покалывание во всем теле.

– Зачем вы пришли ко мне? – спросила она хрипло.

– Потому что не мог не прийти.

– На что вы надеетесь?

Он глубоко и медленно вздохнул, продолжая пристально смотреть ей в глаза.

– Я надеюсь, что вы дадите мне достаточно времени для того, чтобы я показал вам, как может все у нас сложиться, если только вы позволите мне узнать вас.

– Чем больше вы узнаете, тем меньше я буду нравиться вам.

– Вы знаете, что это не так. Вы можете это почувствовать. Я вижу это в ваших глазах. – Он положил ладонь на ее руку и слегка пожал ее. – Иначе вы не были бы так испуганы.

– Вы… вы хотите меня? – прошептала она. – Вы хотите спать со мной?

Эдвард встал и, протянув ей обе руки, помог подняться на ноги. Она стояла перед ним, дрожа как осиновый лист.

Он провел ладонью по ее лицу. Взгляд его был полон нежности и страсти.

– Вы испытываете страх, но боитесь вы не меня. Вас пугают воспоминания. Я могу заменить эти воспоминания другими. Я могу сделать так, что они поблекнут и со временем исчезнут совсем.

Лизетт смотрела, как он медленно приближает губы к ее губам. Он нарочно делал это медленно, давая ей возможность отвернуться, будь на то ее воля. Одна ее половина хотела так и поступить, зная, чего он захочет после поцелуя. Другая половина была зачарована контурами его губ, таких суровых, таких серьезных. В нем не было ничего от фривольности.

Эдвард был якорем. Она – лодкой без паруса и весел. Она не могла противостоять потребности зацепиться за него, обрести устойчивость. Она так долго была одна. Она так долго не могла ни на кого положиться. А он… он был здесь… снова… такой уверенный, такой целеустремленный… такой прочный.

– Да, я хочу вас, – хрипло сказал он. Губы его были совсем близко к ее губам. – Но я могу ждать. Я буду ждать. Я дождусь того момента, когда вы будете готовы.

Лизетт замерла. Время для нее остановило свой ход. Сердце ее колотилось как бешеное.

Губы его прикоснулись к ее губам, нежно, но уверенно. Он провел языком по ее губам. Лизетт вдохнула запах сандалового дерева и вербены, и этот запах согрел ее кровь и вызвал приятное покалывание кожи. Внизу живота растеклось тепло.

Лизетт почувствовала, как становится влажной внизу. Она всхлипнула и вцепилась в полы его камзола. Она остро чувствовала, как воздух комнаты холодит ей спину и как горит ее тело от прикосновения его твердой плоти.

– Впустите меня, Коринн.

Дрожа, она повиновалась, и едва не вскрикнула, когда он проник в ее рот языком глубоким уверенным толчком. Она не могла не провести аналогию с актом соития, и дрожь усилилась. Теперь ее уже отчаянно трясло.

Тяжело дыша, Джеймс отстранился.

– Вот видите, Коринн? – прохрипел он. – Я могу остановиться. В любой момент. Вы ведете, я следую за вами.

– Лизетт.

Джеймс нахмурился:

– Что, простите?

– Меня зовут Лизетт. – Она схватила его за запястья. – Я лгала вам.

Некий звук, подозрительно похожий на смех, сорвался с его губ. Он был жестким и отрывистым, почти как лай.

– Лизетт подходит вам больше.

– Я работаю на Дежардана, – выпалила она. – Ему нужна информация о мистере Франклине, и он использовал меня для того, чтобы у вас ее выпытать.

– Использовал? – Руки его пришли в движение. Одной ладонью он накрыл ее затылок, другой обнял за талию.

Лизетт смотрела на него, боясь дышать.