Сейчас на экране была совсем уж странная сцена.
Генерал Лей сидел на походном складном стульчике. Напротив него на барабане восседала голограмма комиссара Милодара, хотя Лей не знал о существовании голограмм. И высокие стороны договаривались…
* * *
На улице, на ступеньках административного блока, горбился профессор Гарбуз. Как-то успел прибежать сюда с виллы «Радуга».
Увидев Кору, он, разумеется, удивился, а потом спросил:
– Здравствуйте. Вас так быстро вылечили?
– Нет, мне еще лечиться и лечиться, – ответила Кора. – Но мне надо было вернуться за Мишей Гофманом.
– Да, – сказал Гарбуз, – наломали мы дров. Вот что значит – не верить в прогресс.
– Но на вас, наверное, никто не сердится, – сказала Кора. – В крайнем случае мы с Калниным замолвим за вас слово.
– Не знаю, насколько оно будет веским, – сказал Гарбуз. – Все утихло. Думаю, что идут переговоры.
– Да, я только что видела по телевизору, что наш комиссар уже говорит с генералом Леем.
– Значит, моя голова полетит, – обреченно произнес Гарбуз.
Он делился с подружкой своей бедой: будут пороть, потому что потерял ключи от дома. Будут пороть…
– Вы всем еще пригодитесь, – сказала Кора. – Это я точно знаю. Они еще за вас бороться будут.
– Вы так думаете? – У Гарбуза в глазах мелькнула надежда. – Ведь меня нельзя отнести к военным преступникам?
– Пошли, – сказала Кора, увидев, как к административному зданию катит еще один «газик». – Может, это мародеры, а мне вас не защитить. Я ведь всего-навсего голограмма, собственная объемная копия.
– Неужели? Я об этом не знал. Расскажите принцип!
Гарбуз послушно побежал следом за Корой, и хотя Кора не могла ему толком объяснить принципы развития голографии за последние века, он извлекал из ее рассказа нужные себе детали и ахал от радости. Можно было подумать, что он бросает все и переходит в голографы.
Так, таясь за бараками и кустами, они добежали до перехода.
Обстановка там была тихой, мирной, но антураж – внушительным.
Насколько мог видеть глаз, к переходу стягивались и тормозили танковые части, моторизованная пехота и даже кавалерия. За неимением приказа следовать далее части сдвигались, теснились, и потому Коре с Гарбузом было нелегко протолкаться к месту разговора Лея с Милодаром. Гарбуз жался к Коре, и та прикрывала его своим сиянием.
Наконец они оказались возле Милодара.
Гарбуз чутьем физика-практика сразу угадал в Милодаре настоящего шефа и зашатался, готовый рухнуть перед ним на колени. Генерал Лей, который вовсе не выглядел подавленным и уничтоженным, сказал:
– Ага, приперся! Не было бы тебя, не пострадали бы люди.
– Разумеется… – сразу согласился Гарбуз.
– Разве это он войска сюда привел? – рассердилась Кора, обводя руками воинственные армады Лея.
– Он нас спровоцировал, – быстро ответил генерал.
* * *
Когда Кора с Гарбузом перешли в наш мир, там их встретила Ксения Михайловна. Она помолодела, отлично себя чувствовала и выучила свой урок – оказывается, она уже читала какие-то труды Гарбуза. Тот оттаивал от глубокого страха.
Ксения Михайловна повела их в клинику, где под виллой «Ксения» приходили в себя пленники параллельного мира.
Никаких трупов, умирающих, «Скорых помощей» и прочих ужасов зараженного мира вокруг не было.
– А где все… – начала было фразу Кора, но старушка улыбнулась и ответила:
– Тебе все лучше объяснит Милодар. Но принцип наших действий заключался в том, чтобы не нарушить ожиданий агрессора. Если агрессор видит то, что рассчитывал увидеть, он морально обезоруживается. И не происходит неожиданных нежелательных инцидентов. А нам они не были нужны. Пришлось пойти на инсценировку страшной эпидемии…
– Эпидемии не было? – Кора устала удивляться.
– Ну что же мы, с элементарным чумным вирусом справиться не можем? Это сделать куда легче, чем одолеть панику или парализовать тысячи вооруженных гвардейцев генерала Лея.
– Зачем же тогда…
Бабушка имела обыкновение не дослушивать вопрос и отвечать на него правильно:
– Важен был индивидуальный шок. Некто хотел войти на Землю на белом коне и потом стать в виде статуи посреди площади. Вот его-то и надо было сбить с коня. Для этого вы с Милодаром и оделись светящимися новогодними елками.
– Ах да, – смутилась Кора. – Я так и не переоделась.
– Переоденешься, – пообещала Ксения Михайловна. – Но сначала мы посетим бывших пленников.
Пленники, более-менее пришедшие в себя, томились в обширном подвале виллы «Ксения», обращенной в нечто вроде госпиталя для привилегированных больных.
Калнин кинулся к Гарбузу.
– Витя, как я рад! – закричал он высоким голосом. – Я так боялся, что ты сгинешь в этой заварушке! Хочешь чаю? Тут настоящий цейлонский. Ты не представляешь!
У отмытой и вычищенной, может, впервые в жизни, готской принцессы волосы оказались такими пышными, что от всего лица остались носик и сверкающие очи. Кожа ее оказалась матово-белой.
– Мне обещали снять шрам, – сообщил Коре Покревский, не отпуская руки принцессы. Вид Коры его не смутил, видно, потому, что сияние принцессы было куда более ярким.
Нинеля поахала весьма умеренно. Она спрашивала, и настойчиво, когда отсюда можно уехать. Почему-то в виде цели движения вдруг возник домик тети в Геленджике.
И тут Кора поняла: все, что говорила эта женщина и о своей службе, и о гибели, – вранье чистой воды, и ей кажется, что где-то таится судья или следователь, ждет ее все эти годы и теперь вот скажет:
– А теперь, известная ялтинская воровка и шлюха Нинеля, последуйте в «черный воронок». Ждет вас Ванинский порт и борт парохода угрюмый.
Недоволен был лишь Журба.
Он сидел за столом, писал прошение на имя президента с просьбой обеспечить ему возвращение в славные времена государя императора и ялтинского градоначальника Думбадзе, а также вернуть имущественное состояние и ответственный пост по состоянию на 1907 год.
Инженер Всеволод уже был готов возвратиться в старую компанию. Кора попросила его подождать, пока она поговорит с Милодаром и примет человеческий облик.
Она как раз прошла сквозь саркофаг обратно и возвратилась в свое тело, когда появился комиссар.
Он был доволен, потирал ладони, между которыми проскакивали маленькие молнии.
– Война кончилась? – спросила Кора, снимая с себя пышную униформу.
– Разумеется, – ответил Милодар. – Что и следовало доказать. Мы с бабушкой провели неплохую операцию.