— Я должна знать! — препротивно взвизгнула Аннет. — Должна выяснить, где эта скотина проводила последние дни! Ух, если бы он не погиб, я бы сама его удушила! Как посмел он мне изменять? Мне! Я отдала ему лучшие годы, отказалась от нескольких чрезвычайно выгодных предложений руки и сердца, а что в итоге? Думаете, в моем возрасте сладко остаться без мужа и детей? «Ах, дорогая, ну ты же понимаешь, что мы не можем позволить себе ребенка? Да, я буду заботиться о нем и о тебе, но официально признать не смогу. И потом, король крайне отрицательно относится к внебрачным детям. У меня могут быть большие проблемы».
Последние фразы женщина выпалила на одном дыхании, явно кому-то подражая, поскольку специально понизила голос. Я смущенно отвела взгляд. Неожиданно мне стало ее очень жаль. Да, наверное, она действительно любила Флавия. Иначе как объяснить то, что ради него она пожертвовала столь многим?
Видимо, такая же мысль пришла в голову Седрику. В его серо-зеленых глазах на какой-то неуловимый миг промелькнуло сочувствие. Он нагнулся и негромко спросил, оставив неуместные насмешки и иронию:
— А почему вы вообще согласились стать его любовницей? Вы ведь понимали, что он вряд ли когда-нибудь разведется. Нет, не подумайте, что я вас осуждаю, просто не понимаю. Вы из хорошей семьи, в деньгах явно не нуждались…
— В деньгах? — с болезненной гримасой перебила его Аннет. — Вы считаете, что я могла быть вместе с ним ради денег? Нет, нет и еще раз нет! Я любила его, господин Седрик, любила яростно и страстно, как не любила никого ранее и вряд ли когда-нибудь еще полюблю. Мой отец был в ужасе, когда узнал, что я встречаюсь с Флавием. Он грозился выгнать меня из дома, лишить наследства и навсегда забыть, что я его дочь. Но я ушла сама. Многие годы я была счастлива рядом с Флавием. Да, не буду скрывать, мне не нравилось, что я играю в его жизни вторую роль. Какая же женщина не мечтает стать единственной для своего избранника. Но, увы, тема его развода была раз и навсегда закрыта. Мне приходилось довольствоваться лишь его уверениями, что он живет с супругой по привычке, что рад бы уйти, но это не принято для людей его круга. А я со всем соглашалась и всему верила. А что мне еще оставалось? Разве захотел бы кто-нибудь взять меня в жены, зная, что долгие годы я была любовницей женатого мужчины?
— А разве нет? — негромко удивился Седрик. — Найна, вы ведь очень красивая женщина. Ни за что не поверю, что такая обворожительная особа была лишена мужского внимания. И потом, лишь недавно вы упомянули, что из-за Флавия отказались от нескольких предложений руки и сердца. Значит, были и еще варианты.
— Ах, оставьте! — Аннет зло отмахнулась от предположения некроманта. — Эти мужчины были не моего круга. Они не сумели бы обеспечить меня тем уровнем комфорта и достатка, к которому я привыкла.
— Ну да, конечно, — буркнул Седрик, моментально помрачнев. Искоса глянул на меня, явно думая о чем-то своем, но по его потемневшим от волнения глазам нельзя было разобрать, что именно его так встревожило.
— И я бы не сказала, что мое положение было совсем уж плачевным, — затараторила Аннет, уловив в тоне Седрика неудовольствие. — Да, ночи Флавий проводил с женой, но целыми днями был со мной. Утешало меня и то, что у него не было детей. Возможно, его брак действительно являлся полной фикцией и он не делил постель с женой. А в последний год он практически переселился ко мне, перестав даже ночевать под крышей родного дома. И на званые приемы сопровождала его исключительно я. Это неоспоримо доказывает, что его семейная жизнь окончательно разладилась.
— Если это так, то почему вы явились ко мне? — язвительно спросила я, чуть поморщившись от торжества, прозвучавшего в голосе найны. — Будь все так радужно, как вы описываете, то вам бы и в голову не пришло, что у Флавия может быть любовница. Точнее, еще одна любимая женщина, не считая вас и законной супруги.
Я пожалела о своем замечании сразу же, как только оно сорвалось с моих губ. Найна Аннет сморщилась так сильно, будто собиралась разрыдаться. Я мысленно выругалась, предчувствуя приступ слезной истерики со стороны нашей гостьи. Ну что мне стоило придержать язык? Всегда умудряюсь найти себе проблемы на пустом месте.
Седрик тоже напрягся и одарил меня гневным взглядом, видимо заранее в красках представив себе непростой процесс утешения любовницы погибшего камергера его величества. Но ничего не произошло. Потому как неожиданно дом сотряс отчаянный женский вопль:
— Где она? Где эта дрянная девчонка, посмевшая положить глаз на моего драгоценного Флавия? Я ей все космы выдеру!
Пока я ошарашенно хлопала ресницами, силясь понять, по мою ли душу явилась очередная мстительница, найна Аннет времени зря не теряла. Ее искусно накрашенный ротик исказила злобная гримаса разъяренной ведьмы. Женщина вскочила с кресла и рванула к выходу с такой скоростью, что ни я, ни Седрик не успели ей ничего сказать или каким-либо образом помешать. А еще через мгновение мой несчастный дом потряс еще один разъяренный вопль. С таким криком, наверное, древние преристяне шли в бой на северных варваров, отвоевывая свою столицу — прекрасный и великий Ерион, павший жертвой предательства. Но не успела я опомниться, как с потолка на меня мельчайшей мукой посыпалась побелка, как будто внизу заколачивали сваи. И раздался новый крик, которому позавидовали бы посланницы грозного бога войны Ариоса, прилетающие за душами погибших воинов. У меня кровь в жилах заледенела от этого звука. Седрик тоже побледнел и рванул прочь из комнаты, оставив меня далеко позади.
Если честно, я отчаянно трусила спуститься по лестнице и разобраться, что или кто именно стал причиной этого шума. Я боялась, что застану в гостиной новый труп. Или два, в зависимости от того, насколько сильный отпор получила найна Аннет. Поэтому я едва передвигала ноги, прислушиваясь к каждому шороху, доносящемуся снизу. Хвала богам, загадочные удары к тому моменту успели прекратиться, как, впрочем, и крики. Но последнее обстоятельство пугало меня особо. Неужели мой дом стал излюбленным местом для проказ бога мертвых Альтиса?
В прихожей прямо на полу сидел бледный до синевы Кайл. При виде меня он вздрогнул и неожиданно расплакался, словно жестоко и несправедливо обиженный ребенок.
— Что случилось? — От страха голос отказывался мне повиноваться, поэтому простой вопрос мне пришлось буквально выдавить из перехваченного спазмом горла. — Кайл, кто тебя обидел?
— Там… — простонал он, размазывая слезы по веснушчатому лицу. — Там…
— Да что там? — Я с испугом уставилась на закрытую дверь, ведущую в гостиную. Из-за нее не доносилось ни звука. Небо, а ведь Седрик наверняка вошел туда! Вдруг эти две ревнивые фурии и его убили?
— Мне дали пощечину, — наконец провыл Кайл и зашелся в рыданиях пуще прежнего. — Представляешь, Трикс, какая-то девица ударила меня прямо по лицу! А я ведь всего-навсего открыл дверь, когда она постучалась. Даже имени не успел спросить!
От облегчения я самым неприличным образом едва не рассмеялась. Глупый мальчишка! У меня от волнения чуть сердце из груди не выпрыгнуло. Но не стоит показывать облегчения, иначе Кайл наверняка сильно обидится. Для него эта пощечина, по всей видимости, оказалась настоящим плевком в душу, если судить по тому, что он непроизвольно оставил свой неизменный официальный тон.