Многоопытные пальцы нашли затвердевший сосок и сжали его, принялись подергивать и пощипывать его, пока у нее не подогнулись колени.
Тогда он подхватил ее на руки, оторвав ноги от пола, и понес к постели.
– Как мы покончим с этим, если сейчас вновь займемся любовью? – спросила она, уткнувшись пылающим лицом ему в плечо.
– Для ответа на этот вопрос требуются серьезные аргументы, – пробормотал Кристофер, укладывая ее на постель.
Склонившись над ней, он обхватил обеими руками ее за бедра, одарил медленной соблазнительной улыбкой, окончательно лишив ее воли к сопротивлению.
– Но нет никаких аргументов против того, что происходит с нами. И никогда не было.
Мария была тронута его нежностью. Ее сердце забилось чаще, и вдруг, не в силах больше видеть его волнение, она закрыла глаза.
Она почувствовала, как прогнулся матрас, когда он сел рядом. Кончик пальца попал в ямку на шее, а затем скользнул вниз меж грудей.
– Поговори со мной, – потребовал он.
– Я бы предпочла…
Рука Кристофера попробовала на вес ее грудь, влажный жар обдал Марию, спина выгнулась в приступе пугающего наслаждения, а глаза широко распахнулись.
Кристофер снова сел и одним движением плеч освободился от тяжелого шелкового камзола.
– Скажи мне. Пока я не перешел к более убедительным формам принуждения.
– Я достаточно взрослая женщина, но ты заставляешь меня чувствовать себя юной неопытной девчушкой, – призналась она, испытывая бурю эмоций, более подходящих для девчонки в возрасте Амелии, – страх и любопытство, тревогу и жадное желание. У нее в животе все трепетало и переворачивалось в предвкушении, хотя она отлично знала, что последует дальше.
В этот раз все будет иначе, она знала это.
Темно-золотистая бровь пирата взлетела вверх, он стал нетерпеливо расстегивать пуговицы из слоновой кости на своем жилете.
– Мой первый сексуальный опыт случился прямо у стены в темном переулке. Она была многоопытной шлюхой, лет на десять старше меня. Я всегда притворялся перед окружающими, изображая из себя этакого денди, искушенного в подобных делах, но она быстро меня раскусила и занялась моим обучением. Схватив за руку, она вывела меня наружу и сбросила юбки. Я, конечно же, был полон решимости доказать, что я врал на этот счет, а потому трудился над ней, не останавливаясь до тех пор, пока каждый из оказавшихся неподалеку мужчин, на которых я желал произвести впечатление, не услышал, как она кончила.
Хотя его голос звучал легко, за кажущимся легкомыслием Мария услышала нечто, что глубоко ее тронуло. Кто был этот мужчина? Как он стал ее лучшим любовником, близким человеком? Мужчина, который сам приехал к ней так же, как и она ездила к нему, пытаясь спасти отношения, которые зашли в тупик?
Кристофер поднялся и скинул жилет, за ним тут же последовали рубашка, бриджи, чулки и сапоги. Во всем великолепии своей наготы он забрался в постель и улегся рядом с ней. Подтащив Марию вплотную к себе, он постарался уложить ее в ту же позу, как и в прошлый раз. Устроив ее должным образом, испустил вздох глубокого удовлетворения.
Положив руку ему на сердце, Мария смотрела в окно сквозь прозрачную ткань алькова, вдруг по-настоящему поняв, насколько защищенной она чувствовала себя сейчас от всего остального мира.
– Итак, скажи мне, – бормотал он, зарывшись лицом в ее шелковистые, волосы, – что ты имела в виду, когда сказала, что чувствуешь себя словно неопытная юная девушка?
«Раз уж мы не можем говорить о настоящем, нам остается только наше прошлое», – с горечью подумала Мария.
– Дэйтон был на много лет старше меня, – начала она, ее дыхание приятно щекотало, легкую золотисто-каштановую поросль на его груди.
– Я слышал об этом.
– Он очень любил первую леди Дэйтон. Но даже если бы это было не так, я думаю, что он все равно счел бы мой возраст неподходящим для занятий любовью.
– Даже так?
Мария почти физически ощущала исходившее от всей фигуры Кристофера напряженное ожидание и любопытство.
– Но я была молода, любопытна и…
– Темпераментна. – Он сопроводил свой комментарий нежным поцелуем в макушку, который она вернула ему тут же, приложившись губами к твердому коричневому соску. – Не пытайся отвлечь меня, – предупредил он. – Сначала закончи твою историю.
– Дэйтон отметил мою растущую озабоченность в присутствии молодых людей, когда я стала строить глазки и нежно поглядывать в их сторону. Как-то он отвел меня в сторону и спросил, не было ли среди слуг кого-то, кто казался мне особенно привлекательным.
– И ты сказала ему? – Кристофер наклонился, приподнял ее подбородок, удивленно вскинув брови.
– Не сразу. Я была слишком смущена. – Щеки Марии порозовели.
– Как же ты красива, когда краснеешь и смущаешься! – вздохнул Кристофер.
– Не дразни, а то я никогда не расскажу тебе…
– А я и не дразню.
– Кристофер!
Пират улыбнулся, его глаза искрились смехом, он словно помолодел и выглядел почти юношей, хотя человек, повидавший и совершивший столько, сколько довелось Кристоферу Сент-Джону, никогда не сможет вновь обрести даже отдаленные признаки юношеской чистоты и невинности, но изменения, происшедшие с его лицом, поразили и глубоко тронули ее. Это она была причиной этих изменений.
Мария коснулась его щеки ласковыми пальцами, и улыбка исчезла с лица пирата, а глаза загорелись внутренним огнем.
– Давай, поторопись с твоим рассказом, – потребовал он.
– Однажды Дэйтон послал за мной, назначив мне встречу в доме для учебных занятий. В этой просьбе не было ничего необычного. Там мы изучали географические карты и искусство шифровки, вдали от любопытных глаз и ушей челяди. Но когда я пришла, меня там ждал не Дэйтон, а красивый молодой человек, который просто поразил мое воображение.
– Везучий, паршивец, – заметил Кристофер. Мария вновь прижалась щекой к его груди, положив руку ему на бедро.
– Он был добр и терпелив со мной. Несмотря на свою молодость, похотливость и очевидное нетерпение, он заботился прежде всего о моем комфорте, старался доставить удовольствие мне, а потом уж вспоминал о себе. Он исключительно добросовестно справился с задачей – лишить меня невинности.
Кристофер перевернулся и прижал ее своим весом, глядя на нее прозрачным разгоряченным взглядом.
– Я, наверное, все же тугодум. Мне все равно непонятно, как наша сегодняшняя встреча может пробудить в тебе ощущения юности и непорочности.
Леди Уинтер поджала губы, боясь продолжать свои признания.
– Значит, мне следует прибегнуть к принуждению? – Сунув руку под пеньюар и коснувшись обнаженной груди, он ощутил невыразимое наслаждение. – Господи! – произнес он, опершись всем телом на одну руку, а пальцами другой трогая ее сосок. – Как же ты прекрасна!